Школа на краю империи (СИ)

Третья лекция была посвящена процентному распределению одарённых в зависимости от класса и типа. Выходило, что на Земле чаще всего встречаются эмпаты, затем прыгуны, хиропрактики, меты и кинетики. Умеренное количество телепатов. Каббалисты и ясновидящие — уже редкость. Оружейники и бесы — тем более. Зафиксированы единичные случаи пирокинеза, морфизма, кожного зрения и криптэстезии. И лишь единицы, как вы понимаете, становятся мойрами.

Я перекопал всю тетрадку, но обнаружить дар противостояния мойрам не сумел. То ли я офигеть как уникален, то ли не принято о подобном писать.

— Сегодня попробуем разобраться в механике развития дара, — сказала Ирина Борисовна Шацкая. — Это поможет вам лучше постичь природу пробуждения и выработать вектор дальнейшего развития. А начну я с...

Ирина Борисовна — жуткая зануда.

К середине урока я понял, что половина класса спит, оставшиеся рубятся между собой в крестики-нолики, точки и прочие заменители «Майнкрафта». Дремотное состояние окутало аудиторию. Я же, продираясь сквозь монотонный голос Ирины Борисовны, собирал в мозгу головоломку под названием «развитие».

Итак, все мы, люди со сверхспособностями, являемся потомками хомо сапиенсов, над которыми поработал Великий Чертёжник. Достоверно известны имена семисот человек, мужчин и женщин, линии судеб которых были изменены. Все эти персонажи были разбросаны по континентам, а кого-то зацепило на островах или во время мореплавания. Есть предположение, что подопытных кроликов было гораздо больше. И это, если забыть про существование бесов, которые живут на планете с незапамятных времён...

Генетически сейчас хрен отследишь, кто от кого произошёл. Старейшие рода, понятно, следят за фамильным древом, любовно его подрезая и окучивая. Простолюдины — это, в сущности, потомки чьих-то бастардов. Ясен пень, не все дети Великого Чертёжника хапнули титул и поднялись в высшую лигу. Кто-то помер бездетным, ушёл в отшельники, не попал в хроники и исторические документы. Поэтому главы аристократических родов могут предугадывать психотипы, планировать браки и культивировать нужные умения, а остальные — нет. И этих «остальных» вагон да маленькая тележка.

Психотип предопределён.

Это, можно сказать, линия судьбы, заложенная ещё в 1022 году.

А вот направленность дара может варьироваться в зависимости от условий инициации. Взять, например, заучку Регину. Левитаторы и прыгуны относятся к психотипу «пространственников». Девочка, выпавшая из окна, могла бы телепортироваться в безопасное место, но её папа умел летать. Вот вам и культивация. Подсознание девочки интуитивно выбрало навык, передаваемый из поколения в поколение.

Большой процент одарённых так никогда и не пробуждается. Предрасположенность — не гарантия шага за грань. То ли разум человека не готов к оперированию энергетическими потоками, то ли организм не нуждается в резкой трансформации. Гадать можно до бесконечности. Гипноз и медитативные практики повышают вероятность, но без триггера в большинстве случаев не обойтись.

Подведу итог.

Врождённый психотип определяет навык. Наследственная культивация практически не оставляет выбора. Что касается простолюдинов, то у них полный рандом и отсутствие системы. Что вносит в игру элемент непредсказуемости.

***

Фехтование проходило в большом зале на втором этаже. Точнее — в двух смежных залах. Нас разбили на четыре подгруппы, с каждой работал отдельный учитель. Такая схема явно намекала на доминирующее направление в гимназическом образовании. Владение клинком ставилось во главу угла.

Нам раздали короткие деревянные мечи.

Я вновь был одет в ифу, насквозь провонявший потом благодаря безумным тренировкам мастера Мергена. Если верить блокноту, рукопашка и фехтование — ежедневные радости гимназиста. Значит, костюм нуждается в частых стирках. Будет ли одежда высыхать за ночь в сыром климате Фазиса? Ответ очевиден... Мне нужен второй ифу. Плюс обувь.

Тренировка началась с трёхминутной медитации.

Настроившись на правильный лад, мы взялись за повторение ката с предыдущих занятий. Ну, для кого повторение, а для кого и нет. Ничего сложного в комплексе я не заметил, а посему быстро потерял интерес к занятию. Повторяй движения, сказал я себе, не выделяйся.

А вот что было по-настоящему интересным, так это поведение гимназистов. Я переставлял ноги, делал выпады, парировал воображаемые атаки, попутно анализируя происходящее в зале. Треть гимназистов нифига не умела — наставник каждую минуту делал им замечания, поднимал или опускал руки, указывал на колени и повороты корпуса. Треть владела клинком на приемлемом базовом уровне, но я бы разделался с такими бойцами без особого труда. Трое бойцов, включая Барского, внушали зачаточные опасения. И ещё один человек мне определённо не нравился. Подтянутая девчонка со взглядом хищницы и хвостом длинных чёрных волос. По виду — на год старше моего носителя. Впрочем, я мог и ошибаться — она просто была самодостаточной особой, уверенной в себе и... двигающейся так, словно родилась с мечом в руке.