Школа на краю пустыни

Марина говорила, что мы все оставляем энергетические следы, которые при определённых условиях могут «ожить», превратившись в странных, а порой, жутких существ. Прошлая аномалия была похожа на князя Скуратова, эта чем-то отдалённо напоминала его младшего сына.

— Ты что, аномалию завалил? — Гаврюшин стоял рядом и тоже осматривал труп, который уже начал превращаться в пепел.

— Как видишь, да, — я поправил помявшуюся форму.

— Тогда стой рядом, пока караульные не пришли. Ты знаешь, что это за срань такая?

— Знаю, — кивнул я.

— Не смотри, что она дохлая. Может снова подняться. Если что — сразу души и зови меня.

Я кивнул, хоть и знал, что аномалия больше не поднимется. Энергии-то нет.

Первыми прибежали наши унтер-офицеры, ушедшие гулять после отбоя. Сразу же за ними явились ротный, его заместитель и старшина. Подоспели четыре караульных с модуляционными винтовками и поглотителями — приборами, которые защитники обычно носят на левом предплечье и которые позволяют забирать энергию у иных и аномалий.

Капитан велел всем разойтись по комнатам. Остались только офицеры, караульные, Гаврюшин и я.

— Старший унтер-офицер Гаврюшин, доложи обстановку, — велел капитан.

— Господин капитан, — взводный вытянулся по струнке, — в расположении роты появилась аномалия. Курсант Князев нёс дежурство, он обнаружил и устранил её.

— Курсант Князев, значит? — капитан недоверчиво покосился на меня. — Молодец! Не растерялся. Хвалю. Странно только, что эта пакость прямо у нас на этаже появилась. Она опасна?

— Уже нет, ваше высокоблагородие, — сказал один из караульных с погонами прапорщика. — Энергии нет.

— Как нет?

— Не могу знать, ваше высокоблагородие. Сейчас мы эту тварь вынесем. Пусть на улице разлагается.

— Да-да, делайте. Гаврюшин, это ты энергию поглотил?

— Никак нет, ваше высокоблагородие, — удивлённо ответил унтер. — Я не поглощал энергию. У меня и поглотителя при себе нет.

— Хм, — капитан нахмурился и пошевелил усами. — Ну нет, так нет. Какие-нибудь ещё происшествия были?

— Никак нет, ваше высокоблагородие. Всё спокойно.

Офицеры потоптались ещё немного на этаже, капитан позвонил директору и отчитался о происшествии, а затем все ушли. Испаряющуюся аномалию эвакуировали караульные. В расположении роты снова воцарилась тишина, словно ничего и не произошло. А через полчаса меня сменил второй дневальный, и я отправился спать.

Когда после завтрака я вернулся в общагу, дневальный сообщил, что меня вызывает майор Болховская. Зачем конкретно, не сказал, но это и так было понятно.

Алиса Николаевна ждала меня в своём кабинете, в пристройке ко втором учебному корпусу, в которой располагалась боевая группа. Нашёл быстро. На двери висела зелёная табличка с инициалами, фамилией и должностью.

Я постучался и, получив разрешение, вошёл. Кабинет оказался не слишком большим, но уютным. В углу рос в горшке раскидистый фикус, на стене висела картина с бушующим морем.

За письменным столом с короткой брифинг-приставкой сидела сама Болховская. Рыжие волосы, как обычно, были собраны в пучок на затылке. Она указала на свободный стул:

— Доброе утро, курсант. Присаживайся.

Майор отодвинула клавиатуру и, сцепив руки в замок на столе, уставилась на меня, своими яркими зелёными глазами.

— Здравствуйте, ваше высокоблагородие. Как поживаете? Давно не виделись, — поздоровался я, усаживаясь напротив.

Лёгкая улыбка тронула губы Алисы Николаевны, но тут же исчезла, и лицо её снова сделалось серьёзным.

— Я позвала тебя, чтобы узнать из первых уст о том, что случилось этой ночью. Расскажи по порядку.

— Я стоял на страже. Шёл третий час ночи. Аномалия появилась в конце коридора и побежала ко мне. Я несколькими ударами повалил её на пол и задушил. В это время завыла сирена, пришли караульные и офицеры.

— Это я уже слышала. Расскажи мне, что произошло между тем моментом, как ты придушил аномалию, и до прихода караульных.

— Дежурный по роте дал сигнал тревоги, все построились… — проговорил я, прекрасно догадываясь, что госпожа майор хочет от меня услышать.

— Говори правду, курсант, — произнесла она непривычно холодным тоном. — Когда прибыли караульные, у аномалии не оказалось ни капли энергии. Но так не бывает. У любой аномалии есть энергия. Существо нельзя убить, не забрав энергию.

— Я пока плохо знаю про эти штуки…

— Хватит врать. Ты всё прекрасно знаешь. Уже второй раз рядом с тобой появляются аномалии, второй раз они погибают от твоей руки и оказываются опустошены раньше, чем пребывают караульные. Этому должно быть объяснение.

Болховская о чём-то догадывалась. Интересно, она знает про гибриды? Скорее всего, да. А если так, она должна понимать, что всё с ними связанное — военная тайна. К чему тогда этот дурацкий допрос? Если же нет — это плохо. Мне надо как-то выкрутиться. По сути, Болховская подставляла меня, требуя рассказать то, что говорить запрещено.

— Так точно, ваше высокоблагородие, объяснение должно быть, — проговорил я. — Но вы знаете больше меня и быстрее его найдёте.