Школа наемников

Глава 19 ГУСТАВ

Стая кровососов терзала других, Гуса почему-то не трогала. Гус слышал, как закричал кто-то из бандитов, и порадовался: на тебе, получи, неблагодарные твари, аукнулось вам мое унижение! Он отступил к скале, в темноту. Ничего себе битва… А ведь люди, похоже, выстоят. Вон, Ломако как руками машет, махнул левой — пять кровососов зашиб, махнул правой — семь. Остальное «мясо» орало, стреляло, металось. Про Гуса ненадолго забыли, и он понял: шанс. Единственный шанс. У него всегда было хорошее чутье на возможности и еще лучшее — на неприятности. Правда, в последнее время интуиция подводила, иначе мальчишек он в первый же день пристрелил бы и засолил, чтобы мясо не пропало. Нет, поверил. Сначала Артуру, наивному такому, а потом и Лексу, падали омеговской. Думал, если будет бойня, парни пригодятся, ведь убить и засолить их он всегда успеет. Оставил про запас.

И как все обернулось? Черная неблагодарность. Нынешняя молодежь не имеет представления ни о совести, ни о чести. Своего спасителя бьют, унижают. И все из-за чего? Из-за девки! Не понимают нынешние дети: ты у себя один-единственный, только о себе заботиться надо в любом случае и в первую очередь.

А Гус понимает. У него все было: и жены, и положение в обществе. Тогда в первый раз интуиция сбой дала, и он размяк, к людям стал снисходительнее, а его схватили и сюда засунули. И второй раз — та же самая ошибка!

Теперь ему, человеку с тонкой организацией чувств, приходится влачить жалкое существование бок о бок с «мясом», да еще и зависеть от него. Завтра бандиты поймут: нет схрона…

Под ложечкой заныло. Если бы кровососы всех бандитов сожрали, всех сволочей неблагодарных!.. Нет, ждать милости — придурь. Нужно действовать самому.

Гус по стеночке, тихо, просочился наружу. Огонь костра, крики, визг кровососов остались за спиной. Он плохо видел в темноте, а луна еще не поднялась из-за гор. Осторожно, бочком, двинулся вперед, но почти сразу споткнулся, покатился вниз и растянулся на камнях. Шипя сквозь зубы, ощупал себя: вроде ничего не сломал, а вот колено болит, распухло. Да, ночью ходить по горам — безумие. В темноте могут подстерегать волки или что похуже, но надеяться на человечность бандитов — верная смерть, он, Густав, не доставит врагам такого удовольствия.

Дальше пополз на четвереньках, обшаривая дорогу. Сердце частило в груди, от страха заложило уши. Надо было украсть оружие, разжиться факелом, но тогда они бы всё поняли, остановили бы или пристрелили сразу.

Всё, всё отняли! Размеренную жизнь, последние стволы, еще и баба сдохла — как жить, что есть? В засуху все живое на полигоне дохнет, только люди остаются. Гус закусил губу. Сел. В трудные моменты выручает холодный разум. Сейчас, сейчас он соберется с силами и спустится в долину. Забьется в какую-нибудь щель, дождется рассвета. Если сопляк не соврал и будет облава, Гус укроется в своей пещере, завалит вход изнутри, чтобы никто не подобрался. Потом станет ходить на панцирного волка с колом, лук смастерит, а может, по свалкам пошарится. Омеговцы уйдут, оставив трупы «мяса» и нажитое «мясом» добро. А Густав соберет, и пусть дразнят Падалыциком. Вон, Радим дразнил. И где нынче Радим? Валяется в развалинах города Древних с проломленной черепушкой, и косточки его уже обглоданы.

Потому что слабак. Даже мутанта пригрел, за человека держал. Один человек есть, один! Ты сам.

Снова пополз. Подвернулась рука, он упал лицом вниз, приложил к разбитой щеке холодные ладони. Сколько у него времени? Найти бы щель, забиться, зализать раны.

Над скалами появился краешек луны. Сегодня судьба благоволила Густаву, прозванному Гусом-Падалыциком…

Пока искал укрытие, упал еще несколько раз, ободрал ладони. Знобило: ночью на Полигоне почему-то всегда холодно, хотя скалы отдают накопленный за день жар. Крики бандитов стихли, и Гус надеялся, что искать его не станут — не до того. Во рту пересохло. Это нервное. Днем пить захочется гораздо сильнее. Эх, если бы не возраст! Густав считал себя мужчиной в самом расцвете сил, но давно уже сбился со счета минувших сезонов, а по годам, как принято было у Древних и как писали в книгах, считать перестал после тридцати пяти. Не мальчик, если уж на то пошло. Сидеть бы дома, наслаждаться заслуженным покоем, нянчить детишек… Гус ухмыльнулся. Нет уж. Нянчить чужих детишек, желательно девочек помоложе, только оформившихся. И жены чтобы были рядом, только не те предательницы, а другие. Ох, выберись Гус с Полигона — сколько женщин себе нашел бы! И отобрал бы двух-трех получше, покладистых и красивых. Только ведь не выберешься.

Он запретил себе предаваться унынию.

Втиснулся в узкую расщелину, свернулся клубком на камне, обхватил себя руками. Ох, принесла же нелегкая на Полигон этого Артурку. И омеговца. Ну, ничего, Густав найдет способ поквитаться, никто еще не обижал его безнаказанно!