Школа обмана

— Я так не привык. Мне хотелось бы расставить все точки над «i», а то по моему опыту…

— Что мы не расставили? Пять процентов от прибыли вас устраивает?

— Устраивает, но…

— Вот и хорошо. Слова сказаны. Непоняток нет.

— Хорошо, договорились… — поняв, что послать этих людей ко всем чертям он уже не может, согласился Родик. — Пойдемте, покажу вам новый офис и познакомлю с моими партнерами.

36 глава

Мы часто приписываем обстоятельствам то, чему сами являемся причиною.

Джерандо

— Родик, Михаил Абрамович сообщил, что ты надумал закрыть мое направление. Это правда? — накрывая к ужину, спросила Лена.

— Громко сказано… Какое там направление? Развлекуха. Она тебя от дома и воспитания ребенка только отвлекает. Конечно, приятно по заграницам мотаться и ни за что не отвечать. Я после того нашего совещания, когда ты вместе с Юрой всех убеждала в рентабельности, подсчитал: прибыли от твоего, как ты называешь, «направления» нет. Только проблемы.

— Думаю, что прибыль есть, и проблемы я сама все решаю.

— Ты не думай, ты считай. Только все считай. А еще учти долю своего «направления» в общем обороте. Если ее вообще можно назвать долей. Скорее, это в пределах погрешности — ноль. А вот во временных затратах — действительно доля. Причем в ней львиная часть моего времени. В общем, развлекухе — конец. Лучше сиди дома. Я хоть сыт буду, и ребенок под приглядом. У Наташи начинается переходный возраст. Домашний теленок лучше заморской коровы.

— Надоели твои прибаутки. Ни к селу ни к городу они у тебя. А как же налаженные связи, обещания?

— Никак. Ты что, кому-то должна?

— Нет, но…

— Так в чем вопрос?

— Мы тут один завод подключили, очень интересный. Директора заинтересовали…

— Какой завод? Мне никто ничего не говорил.

— Да тут… под Москвой. Недалеко от моего родного города. Они бусы делают, народный промысел. До революции «Русское Мурано» назывался.

— Ну и забудь про этот завод.

— Не так все просто. Мне его очень серьезные люди через маму порекомендовали. Мы уже много чего наобещали. Обидятся… И мама обидится. Ты и так к ней не приезжаешь.

— О-хо-хо, еще и тещу приплели… Завод, говоришь… А большой?

— Да нет. Человек двести работает.

— Интересно… Тут у меня всякие мысли о приватизации бродят. Надо на этот заводик подъехать. Бусы их меня мало интересуют, а вот помещения… Сегодня вторник… Договорись на четверг о встрече с директором. Мы с Юрой к нему подъедем. Если производство достойное, то я его лучше, чем ты, заинтересую. Бусы — это чепуха. Возможен иной расклад…

— О чем ты?

— Рано говорить. Надо сначала с директором пообщаться. Юру запустим на производство, пусть бусы изучает. Чем черт не шутит… Вдруг там действительно что-то уникальное и Юре это поможет вылезти из такой же проблемы, что и у тебя.

— Ты и Юрино производство хочешь закрыть?

— А что делать? Я деньги печатать не умею! Я их с трудом зарабатываю и, как ни обидно, слишком легко теряю. Социализм кончился, каждому по потребностям никто не дает. Да и вообще никто ничего не дает, только пытается отнять. Кроме тебя, это, по-моему, все давно поняли. Благотворительность — благородное дело, но у нас на нее нет средств. В будущем — посмотрим. А сейчас не до жиру, быть бы живу.

— Значит, то, чем я занимаюсь, благотворительность… Жир… Может, мы иждивенцы?

— С моей позиции, к сожалению, да. Вы отвлекаете средства и время. И первое, и второе можно использовать намного эффективнее. За период оборота по твоей деятельности можно сделать четыре-пять оборотов по линии Серафимы, а на каждом обороте прибыль выше, чем у тебя. Подумай и не обижайся. Кроме того, домашних забот у тебя полно, а ты им не уделяешь достаточно внимания…

— Так бы и сказал, что в этом причина. А то оборот, прибыль…

— Все в жизни взаимосвязано. Вот опять мне приходится есть магазинные пельмени. Скоро язву желудка наедим. А готовить домашнюю пищу тебе некогда. Наташка после школы неизвестно где околачивается. В доме бардак. Я тут брюки сам гладил. Рубашки в прачечную сдаешь, их там портят — пуговицы отрывают, воротники ломают. Ты даже об этом не знаешь. Наташка мне пуговицы пришивает… В общем, хватит. Дебатируй со своими прежними приятельницами. Если исключить Лену, которая со мной в Венесуэлу ездила, все остальные такие же, как ты…

— Какие — такие?

— Активные бездельники. Спиногрызы.

— Ах ты!.. — бросив со звоном вилку на тарелку, взвизгнула жена и выбежала из столовой, громко хлопнув дверью.

«Раньше себе такого не позволяла, — подумал Родик, с ненавистью протыкая вилкой пельмень. — Что-то я упустил, занимаясь этой проклятой коммерцией. А может, так и должно быть. Развестись, что ли? Наташку жалко. Однако чему быть, того не миновать…»