Школа обмана

Двигаясь по уже проснувшимся улицам, Родик невольно возвращался к неприятному разговору с Александром Николаевичем. «Достал он меня своими нравоучениями, — думал Родик. — Миллионы людей делают аборты. Во всем мире это узаконено. Общество, конечно, не в восторге, но и не слишком осуждает. В одном он прав: я все чаще отказываюсь от прежних моральных ценностей. Надо понять, ради чего…»

В приемном покое Родик застал ту же женщину.

— Выспались? — спросила она и, внимательно посмотрев на Родика, сама же и ответила: — Вижу, что нет. Напрасно. Вам еще понадобятся силы.

— Что, все так плохо?

— Все нормально. Подождите часик. Доктор ее осмотрит и, наверное, выпишет. Присядьте, я схожу узнаю.

— Спасибо…

— Все в порядке. Сейчас подготовят выписку, и можете ее забирать. Намучилась она, конечно, но ничего. Через несколько дней все восстановится. У вас, оказывается, уже есть двое детей. В наше время третьего заводить страшно. Что нас ожидает — не известно, а дети… Я вижу, вы очень переживаете… Успокойтесь. Назад ничего не вернешь.

Родик промолчал, не желая пояснять, что дети не его. Да и вообще ему не хотелось обсуждать что-либо.

Вскоре боковая дверь открылась, и появилась Окса.

— Ну как ты? — спросил Родик, беря у нее сумку.

— Все хорошо, — ответила она и вымученно улыбнулась.

— Счастливо вам! — напутствовала их женщина. — Ничего не забыли?

— Спасибо. До свиданья, — отозвался Родик, хотя вопрос его несколько покоробил. «Конечно, мы здесь многое забыли, — подумал он. — Прежде всего часть себя — в прямом и переносном смысле».

— Ты ложись на заднее сиденье, — предложил он, открывая дверь автомобиля. — Тебе, наверное, нельзя сидеть. Поедем ко мне домой? Там все удобства имеются, и готовить можно. Мои же на даче…

— Не хочу. Поехали в гостиницу. Сидеть мне разрешили, а есть пока не хочется. Я там полежу, ты занимайся своими делами. Не волнуйся — все позади.

— Будем надеяться. Я постараюсь сегодня побыть с тобой. Отъеду ненадолго. Заодно добуду всякого вкусненького. Что ты хочешь?

— Не знаю. Пока — ничего.

— Есть тебе сейчас надо побольше. Я фруктов и сладостей привезу.

— Делай, как считаешь нужным.

— Как приедем в гостиницу, ложись. Я доеду до продуктовой базы, закуплюсь, а потом ненадолго заскочу в офис. Буду тебе звонить. Часа через два, максимум три — вернусь. Если что-то срочно понадобится — звони Михаилу Абрамовичу.

— А что, он в курсе дела?

— Нет. Я никому ничего не говорил. Хотя вру… Одному человеку сказал, но ты его не знаешь. Будешь лучше себя чувствовать — я вас познакомлю…

Гостиничный номер был убран. В спальне постель сверкала каким-то особенно чистым, а может быть, и новым бельем. Родик заглянул в холодильник и сказал:

— Сок, вода у тебя есть. Остатки еды не трогай, я свежее привезу. Лежи. Я побежал.

Сбегая по лестнице, Родик подумал: «Молодцы девчонки. Проявили инициативу. Хорошо убрались. Вот что значит материальный стимул. Позавчера попросил их постелить мне на диване, дал всего пятьсот рублей. Они, вероятно, по смене передали. Надо вечером не забыть еще деньжат подбросить».

В офисе Михаил Абрамович пил чай с Ключевским.

— Платеж пошел? — язвительно спросил Родик, забыв поздороваться. — Извините, доброе утро. Если оно доброе. Что нового?

— Доброе утро. Со всеми, с кем ты просил, я связался. Завтра в одиннадцать они будут у нас, — отозвался Михаил Абрамович. — Вот Вадим Николаевич опять какое-то банковское подтверждение принес.

Родик взял протянутый ему бланк. То ли бессонная ночь сказалась, то ли нервное напряжение последних дней, но он не сдержался:

— Вадим Николаевич, мне надоело получать от вас идиотские бумажки, которые вы, вероятно, печатаете у себя дома! Вы либо умалишенный кретин, либо им прикидываетесь. Ребенку понятно, что никакой оплаты нет и не будет. Если раньше я думал, что вы принимаете желаемое за действительное, то сейчас я полагаю, что вы, возможно, делаете это с каким-то умыслом. Вы хоть понимаете, что только вам придется отвечать за все и финансово, и морально? По новым правилам в суды никто не пойдет. Приедут бандиты… Я брать на себя даже толику вашей вины не собираюсь. На что вы рассчитываете? Где эти мифические покупатели? Может, их никогда и не было? Доставьте их сюда… А нет — идите лучше повесьтесь. Это для всех будет лучшим выходом. Вы истинный мудак и на конкурсе мудаков заняли бы второе место только потому, что вы мудак… — Дальнейшее Родик говорил с огромным количеством матерных эпитетов. В какой-то момент он понял, что переборщил, и остановился на полуслове.

Ключевский молчал, тем самым возбуждая Родика еще больше. Тот опять впал в ярость и уже не следил за произносимым, а лишь орал. Наконец он выдохся и потный, с красным лицом и дрожащими руками, уселся за свой стол.

Ключевский все еще безмолвствовал. Родик схватил со стола песочные часы и швырнул их в него, но промахнулся и попал в стенку. Осколки стекла, белый порошок и металлические детали разлетелись по комнате. Ключевский вскочил, что-то бессвязно выкрикнул и тут же, рухнув на пол, забился в конвульсиях. На губах у него выступила пена, глаза закатились.