Школа обмана

— Совсем не смешно. Дослушайте! Я много лет об этом думаю. Полагаю, что, как и все советские люди, я был расистом, но после посещения Африки, надеюсь, изжил в себе этот изъян. Во всяком случае, во многом я перестал им быть, поскольку такая болезнь без следа не проходит. Уверяю вас: и вы страдаете этой болезнью. Думаю, что в большей степени, чем я сегодня.

— Откуда вы такое взяли? Да и как такой порок можно называть болезнью? Убийца — тоже больной?

— В какой-то степени или, вернее, часто— да. Надо смотреть на причины. Каждый из нас в определенных условиях может стать убийцей. Например, в состоянии аффекта. Это болезненное состояние. Серийные убийцы — точно больные. Политические убийства, терроризм… Не о том мы говорим. Люди веками спорят на эту тему. Расизм — это порождение общественного сознания, одна из разновидностей психологического воздействия. В этом смысле расизм — болезнь, и лечить ее можно другим воздействием. В Африке я такому воздействию подвергся и излечился или нахожусь в состоянии рецессии, хотя некоторые симптомы остались. Один из них — это недопустимость межрасовых браков. Могу вам сказать, что мое решение не оставлять ребенка имело много оснований. Однако решающим фактором стала убежденность, что межрасовые браки не устойчивы и могут привести к рождению неполноценных детей. Кроме того, если даже ребенок и родится совершенно нормальным, то ему в условиях нашей страны придется всю жизнь быть третьесортным человеком, и рано или поздно он вынужден будет решать, к какой расе относится. Есть еще и другие проблемы — последующие поколения и браки, их цепочка продолжится. Вот я всего-навсего продукт межнационального брака. В шестнадцать лет мне пришлось выбирать национальность, другими словами — отказаться от одного из родителей. Было трудно, но самое главное, что я поступил не так, как хотел. Я любил мать и не люблю отца, а выбрал его национальность, исходя из политики, царящей в стране. Так поступали многие. Как им с этим живется? Мне — не очень комфортно… С расой же все намного сложнее. Выбирать такому ребенку придется, может быть, еще и страну, которую он назовет Родиной.

— В части возникновения сложностей у полукровок с вами можно согласиться. Однако что это меняет? У всех есть свои скелеты в шкафу. Преодоление — основной формирующий человека фактор.

— Есть и другой аспект. Меня на него навела врач, делавшая аборт. Устойчивость брака. По американской статистике, межрасовые браки в большинстве случаев распадаются. Что делать ребенку? Он воспитывается в неполной семье. Возможно, во враждебной среде, где его считают изгоем. Могу вам рассказать, что делали корейцы, когда узнали, что я живу с кореянкой. Как они при этом отнесутся к ребенку? А если он, ко всему прочему, окажется не похожим на корейца? Как даже в Америке воспринимается белый мужчина с черным ребенком? Отвечу — так же плохо, как и черная женщина с белым ребенком. В нашей стране в этом смысле еще хуже. Кто при этом страдает больше всех? Конечно, ребенок, но и родители тоже. И это будет передаваться из поколения в поколение. Заметьте, речь идет только о случае благополучного генетического исхода…

— Такие рассуждения, как вы сами отметили, пережиток расизма. Вы, употребляя вашу же терминологию, почти не излечились. Основа расизма — физиология, а уж потом все остальное, но это остальное — самое главное, самое трудное. Вероятно, вам удалось преодолеть только физические и физиологические моменты животного общения. Во всем остальном остались расистом, а может быть, и националистом, что, вообще говоря, мало различается. Расизм — проявление все того же господства, с существованием которого вы никак не соглашаетесь. Кстати, в США во многом из-за этого произошла гражданская война, и они, поняв бесперспективность господства и возможность прихода тьмы, или иначе — конца света, заложили эти понятия в Конституцию, выполнять которую обязали всех. Это разумные ограничения. Внутри страны у них стало лучше. Однако такой Конституции в мировом масштабе пока не придумали, и то, что нельзя делать у себя в стране, они осуществляют за ее пределами, устанавливая господство и на время забывая об ограничениях. Это идеологическая уголовщина. Ведь ограничения не достаточно декларировать — их необходимо ратифицировать так, чтобы они прочно вошли в сознание общества.

— Спорить не буду, но ответьте на один вопрос: когда все эти мифические ограничения начнут реально действовать?