Школа обольщения

Случившаяся с Вэлентайн трагедия не только встревожила Спайдера, но и возбудила жгучее любопытство. Он знал, что медицинская помощь ей не нужна. Раз она так непреклонно молчалива и так страстно хранит свою тайну, он не смел и заикнуться о психиатрической помощи. Поэтому он сделал единственное, до чего додумался: в поисках ключа к разгадке принялся просматривать «Вумен веар», потому что было ясно, что у Уилтона она больше не работает. Шесть дней он ничего не мог найти. Начали появляться отчеты о весенних коллекциях американских модельеров. Дважды в год в течение нескольких плотно забитых недель покупателям и прессе демонстрировались новые коллекции; расписание было составлено так, чтобы каждый мог увидеть как можно больше. На период демонстрационной недели «Вумен веар» отводила разворот, иногда два, эскизам и фотографиям лучших моделей новых коллекций. Шестой день журнал посвятил коллекции «Уилтон Ассошиэйтс», обрушив на нее шквал неординарных восхвалений. Коллекции был отведен целый разворот, приводились четыре подробных эскиза. Три из них Спайдер узнал сразу — они были взяты из папки Вэлентайн, хотя ее имя не упоминалось ни разу. Но ему казалось невозможным, чтобы ее срыв объяснялся этим. В конце концов, он знал, что с другими ассистентами модельеров обращаются так же. Однако он не мог отталкиваться только от этого. Спайдер сделал несколько телефонных звонков.

* * *

Однажды вечером, сидя рядом с Вэлентайн, Спайдер мягко начал:

— Завтра в три у тебя встреча с Джоном Принсом.

— О, конечно… — Она даже не заинтересовалась. Она едва слышала.

— Сегодня я звонил ему и поговорил с ним.

— О чем ты?

Принс, как и Билл Бласс или Хэлстон, был одним из крупнейших модельеров, чьи имена имели такую значимость, что они могли продавать их для чего угодно, от духов до чемоданов, зарабатывая иногда на розничной торговле до ста миллионов долларов в год, не считая денег, вырученных за модели.

— Я позвонил Принсу и сказал ему, какая часть коллекции Уилтона принадлежит тебе. Он справился у Уилтона, тот подтвердил, и теперь Принс хочет поговорить с тобой о месте главного ассистента с окладом двадцать тысяч долларов в год, начиная прямо с этого дня. Завтра он ждет тебя в своем кабинете.

— Ты совсем с ума сошел! — В первый раз с тех пор, как он обнаружил ее в депрессии, на лице ее появилось какое-то оживление.

— Спорим? Я сказал ему, что я твой агент. Значит, мне причитаются комиссионные. Я еще не решил сколько. Но не думай, что я их не возьму.

Ничто так не похоже на правду, как правда. Вэлентайн сразу поняла, что Спайдер ничего не выдумывает, хоть и притворилась, что не верит, не желая покидать свою скорлупу из страданий и скорби.

— Но мои волосы! — вскричала она, внезапно вернувшись на грешную землю.

— Почему бы тебе не вымыть голову? — предложил рассудительный Спайдер. — Можно даже воспользоваться косметикой. А также снять халат. Не похоже, чтобы тебе нечего было надеть.

— О, Эллиот, почему ты сделал это для меня? — спросила она, чуть не разрыдавшись снова.

— Мне осточертело готовить сандвичи с плавленым сыром, — рассмеялся он. — А если я увижу у тебя еше хоть одну слезу, я больше никогда не приготовлю для тебя томатный суп.

— Ради бога, — вздохнула она, — что угодно, только не надо больше томатного супа! — И побежала в ванную мыть голову.

6

Особняк в Бель-Эйр, который Линди выбрала для больного Эллиса Айкхорна, был построен в конце 1920-х годов для нефтяного магната, угодившего под чары гранадской Альгамбры. Замок в испанско-мавританском стиле, достоверная архитектура которого обошлась во много миллионов, стоял на вершине холма над Лос-Анджелесской бухтой. Его окружал огромный английский регулярный парк, где играли и переливались струи множества фонтанов. Аллеи, усаженные по бокам тысячами кипарисов и олив, разбегались от крыльца во все стороны, спускаясь вниз, потому что дом стоял на самой вершине. С других пиков Бель-Эйр особняк казался мелькавшим то тут, то там, но никогда не показывался весь целиком, мучительно романтический в своей чуждости. Он слыл самым отдаленным гнездом в этом отдаленном прибежище миллионеров. Найти путь к воротам можно было только с картой: он пролегал по запутанному лабиринту заросших, извилистых, опасных тропок. Если случайный турист и попытается подобраться к дому, он лишь упрется в массивные ворота и сторожку перед ними — единственный проем в высокой массивной стене, окружавшей поместье. Должно быть, у нефтяного магната было много врагов, подумала Билли, поняв, насколько хорошо дом защищен от незваных гостей.