Школа парижского шарма. Французские секреты любви, радости и необъяснимого обаяния

Внутри Карро-дю-Тампль[35] нереально жарко. И это несмотря на то что площади здесь огромные, а потолок взлетает практически к небу. На дворе почти уже октябрь, и здесь, конечно, нет кондиционеров. В конце концов, мы же в Париже. Я вообще благодарна французам за то, что они не увлекаются вопросами охлаждения воздуха, поскольку из-за кондиционеров я всегда чувствую себя немного простуженной. И все же сегодня я скучаю по приятной прохладе. В Карро-дю-Тампль я приехала на выставку-продажу винтажных вещей, и тут просто яблоку негде упасть. Так вот где осенью парижане обычно проводят свои воскресные вечера! Я пробиваю себе путь сквозь толпу, маневрируя между бесчисленных палаток. По пути обращаю внимание на все разнообразие представленной здесь одежды: платья-чарльстон 1920-х годов, красивые шелковые халаты с chinoiserie[36], шляпы, поношенные кожаные куртки, платья из крепдешина в стиле 1940-х и американские джинсы из далеких 1970-х годов. Кто бы мог подумать, что винтажные джинсы Levi’S могут стоить так дорого!

Из динамиков своим бархатистым голосом Элвис просит нас не наступать на его синие замшевые туфли[37], как будто я реально осмелилась бы сделать нечто подобное. Толпящиеся вокруг меня посетители говорят громкими, настойчивыми голосами, обсуждая преимущества шелка перед вискозой, негодуя из-за завышенных цен и пытаясь выяснить местонахождение ближайшего зеркала. Я не могу не отметить тот факт, что вопреки всему, что мне когда-либо говорили о французах, они действительно могут быть очень громкими! Но полагаю, что это оправдывается истинной ценностью того, о чем они кричат, и, конечно же, желанием узнать точную цену на запись Кэба Кэллоуэя[38] 1978 года, исполняющего хит «Минни-Лентяйка».

Да, на Винтажном салоне помимо одежды и аксессуаров, представлены пластинки, предметы домашнего обихода, мебель, фотоаппараты, часы, игрушки и предметы искусства. Я примеряю шелковое кимоно, но оно слишком мне велико, поэтому я начинаю больше склоняться к идее покупки винтажной оправы для очков. Сказать по правде, я нахожу толпу и шум вокруг меня немного пугающими, поэтому постепенно начинаю пробираться в сторону выхода.

Именно в этот момент я ловлю душевные, почти тоскующие аккорды скрипки и концертино, играющих мелодию танго 1930-х годов. Будто под гипнозом, я иду на зов музыки, пока перед моим взором не предстает дуэт «Эдит» и «Марселя»[39]. И «Эдит», и «Марсель» одеты в смокинги, за исключением того, что на Марселе – девушке с короткой мальчишеской стрижкой – он надет задом наперед. Вся эта сцена каким-то удивительным образом выходит за рамки установленных норм и правил, из-за чего выглядит еще убедительней. «Эдит» очень женственна, похожа на настоящую леди, в то время как «Марсель» олицетворяет собой квинтэссенцию джентльмена (если не брать в расчет сильно накрашенные ресницы, каблуки и красную помаду). И еще у «Марселя» просто очаровательные ямочки на щеках, чем-то напоминающие мне актрису Натали Портман.

И, конечно же, танец. Давайте не будем забывать о танце. Ведь это танго, чувственное и романтичное, грациозное и плещущее через край эмоциями. Толпа собирается вокруг «Эдит» и «Марселя», скользящих из одного конца зала в другой.

Я решаю продлить свое пребывание на Винтажном салоне. Я решаю, что я обязательно должна научиться танцевать танго. Я понимаю, что это было главной причиной, по которой я пришла на рынок Карро-дю-Тампль. Вот этот самый момент. Что-то внутри меня переворачивается, и я говорю себе, что, когда я вернусь домой, мы с мужем обязательно запишемся на уроки танго. Я понимаю, что танго будет тем самым танцем, который спасет нашу жизнь, сохранит нашу молодость, наполнит наш брак светом и романтикой, любовью и эмоциями, когда нам обоим будет за шестьдесят.

Во время небольшого перерыва я узнаю, что «Эдит» на самом деле зовут Селин и что она является учителем танцев и театральным наставником. Она говорит мне, что верит в то, что танго помогает познать нам свое истинное «я» и наши отношения с другими людьми. «Эдит» – это ее сценический образ, персонаж, который она всегда исполняет в танце.

«В глубине души я рассказчик. Я сосредоточиваюсь на повествовании и внутренних намерениях каждым своим жестом, слежу за тем, чтобы каждое движение помогало истории развиваться и постепенно раскрывало перед зрителем тайный смысл».

«Марселя» зовут Шанелль Дюме. На протяжении двенадцати лет она занималась балетными танцами, а затем переехала в Париж, начала брать уроки танго у Селин и безоглядно влюбилась как в сам танец, так и в преподавательницу.

Вместе они создали танцевальный дуэт – «Эдит и Марсель». У них есть свои преданные поклонники, и они выступают и дают уроки танцев по всему миру.