Школа прошлой жизни

Мэдисон хихикнула, потом потянула меня за рукав:

— Госпожа Гэйн, пожалуйста, я попрошу Торнтон обработать мои царапины! Со мной ничего серьезного, я просто руки ободрала!

Это я видела, но хотела убедиться, что все именно так, как она говорит.

— Ты кого-нибудь видела? — спросила я, хотя не поручилась бы за ее искренность. — Во сколько ты вышла?

— В четыре утра. Я все пыталась заснуть, а всем не терпелось обсудить, как спасали Фила. На улице шел такой ливень, что я поняла — если я не выкопаю корень сегодня, у меня уже ничего не получится. Это мой последний год в Школе, а я хотела научиться варить это снадобье. Стремительные роды — это очень опасная вещь, госпожа Гэйн…

Голос ее дрогнул, и я вспомнила, что говорила Торнтон. Может быть, Мэдисон и не лгала.

— Ты видела кого-нибудь?

— Нет, госпожа Гэйн. Вы про зверей? Они уходят к этому времени, им нечего есть, все затоплено...

Я услышала, как внизу хлопнула дверь — вернулись Лэнгли и Нэн. Потом Фил уронил ведро. Я посмотрела на часы в коридоре: до конца занятий оставалось десять минут. Потом я постучала в дверь кабинета акушерства и хирургии. Госпожа Джонсон уже пытала очередную жертву.

— Кривые руки, Каспер! Куда ты накладываешь жгут? На шею? Сущие… все, дальше можешь его не лечить.

— Госпожа Джонсон?

— Единица! Просто потому, что что-то я поставить тебе должна! — Потом она повернулась в мою сторону и вытянула шею. Сейчас на госпоже Джонсон были надеты очки, но я могла бы поклясться — она узнала меня по запаху. — Стефани, детка, только не говори мне, что Фил опять где-то застрял.

— Можете на минутку выйти ко мне? — попросила я, и госпожа Джонсон охотно слезла с кафедры.

— Не умеют работать самостоятельно! — пожаловалась она. — Дала прочитать материал — куда там, думают, что я их тут обучу всему, а учиться придется еще и по книжкам!

Она вышла в коридор, и я успела закрыть дверь, полагая, что влетит сейчас и Мэдисон. Но госпожа Джонсон только всплеснула руками.

— Волчий корень! — ахнула она и практически выдрала из рук Мэдисон добычу. По привычке она его обнюхала и вынесла свой вердикт: — Хороший, свежий! Это как же ты его вытащила, детка, он на ярд почти в земле сидел!

Что бы ни произошло, я верила огромному опыту госпожи Джонсон, а она не видела в ранах Мэдисон ничего такого, о чем стоило бы переживать.

— Пойдем, пойдем, посмотрю твои руки. И потом переоденься. Стефани, положи корень в мой ледяной шкаф, я вернусь, найду эту клушу Коул, пусть только попробует сказать, что у нее неотложное дело. Ах, какой корень, хорош, пойдем, детка, — и она еще более бесцеремонно, чем я, втолкнула Мэдисон в соседнее помещение — как раз пустующий класс кармической диагностики, а я осталась торчать посреди коридора с волчьим корнем в руках.

Все самое интересное проходило мимо меня, и я пока не определилась, радоваться мне тому, что течение моей жизни не нарушено, или возмутиться, но кому я могла высказать свои возмущения, разве что Сущим, которым были абсолютно безразличны мои надежды и чаяния.

За годы жизни в Анселских Долинах я стала неверующей, впрочем, там это было в порядке вещей. Здесь же за хулу можно было получить пару лет каторги, и недовольство бездействиями Сущих я предпочитала держать при себе.

Девочки — средний класс, от четырнадцати до шестнадцати лет, — жались за партами, а на возвышении перед кафедрой лежал Джонни — многострадальная кукла, на которой поколения студенток тренировались делать перевязки и элементарные операции. Джонни придумал Фил, и я подозревала, что он каждый раз создает нового голема, потому что учебный год не успел начаться, а Джонни выглядел уже сильно потрепанным, и правая нога у него почти отвалилась.

Под настороженными взглядами я прошла к окну и положила волчий корень в ледяной шкаф.

— Когда занятие закончится, — предупредила я, — выходите из класса спокойно и не кричите.

Пока я бежала вниз, успела подумать над следующим. Мэдисон вышла через черный ход, который далеко от конюшен и ближе к лесу. Когда умер Криспин? Мэдисон долго не было, она промокла и не продрогла лишь потому, что была привычна к сырости и холоду, а еще умела хорошо концентрироваться. Если Нэн не ошиблась и сказала «несколько часов» не для красного словца, то Мэдисон могла заметить убийцу Криспина… И не понять, что видела. Или кого.

На последней ступеньке я остановилась. Это было уже чересчур смело — считать, что Криспин убит. Он погиб, потому что его ударила лошадь, у меня нет оснований не верить Нэн.

Занятия кончились, студентки заполонили холл первого этажа. На переменах Школа напоминала мне мой университет — многолюдно, шумно и весело, на самом же деле у нас училось всего пятьдесят пять студенток, и весело в Школе почти не бывало. Но я не видела ни Торнтон, ни Честер, и это значило — Нэн успела зайти в класс до конца занятия, я ее упустила и теперь буду терзаться в догадках до самого вечера.

Мэдисон нашлась, и даже смерть Криспина теперь не казалась мне большой бедой. Легко получилось себя убедить, что несчастья случаются, порой — слишком часто.