Школа прошлой жизни

Лошадь я увидела сразу. Она стояла ярдах в пяти от крыльца и тыкалась мордой в остатки травы, и ничего не оставалось, как подойти и попытаться увести ее обратно в конюшню. Я надеялась, что это не та кобыла, которая расправилась с несчастным Криспином, но очень быстро поняла, что это не имеет значения. Лошадь отказывалась идти, а это значило, что надо пройти в конюшню, взять уздечку, накинуть ее на лошадь и только тогда повторить попытку. Я была уверена, что не получится загнать ее без помощи Фила, но попробовать стоило.

Мне было страшно, я смотрела прямо перед собой и молилась, чтобы ни один странный звук не заставил меня обернуться, чтобы ничто и никто не возник у меня на пути. Но мои чаяния оказались напрасны — у конюшни стояла еще одна лошадь и что-то жевала.

Я остановилась. Как могло случиться, что лошади выбежали? Не одна, а несколько, зачем им покидать конюшню, пусть не такую теплую, какой сейчас была Школа? Кто-то их напугал? Испуганными они не выглядели.

Я толкнула двери. Открыть их могла любая лошадь — двери во всех конюшнях распахивались легко и в обе стороны. И замерла. Нет, я не увидела чье-то тело или эмпуса, я не увидела лошадей.

Ни одной лошади в конюшне не было, и хотя я знала, что они практически никогда не ложатся, я прошла и убедилась, что они исчезли. Четыре лошади, и…

Сколько-то было седел, сообразила я, но сколько? Кто теперь это знает, мне не довелось заказывать ни одно, может быть, Торнтон сможет сказать? Или Фил?

И молчать об этом я не могла. Лошади — имущество Школы, я за них отвечала, пусть косвенно, хотя теперь, когда не было Криспина, наверное, прямо, но директор отвечал бесспорно — перед Советами. Надо нарушить покой господина Лэнгли и Нэн, и я перестала жалеть о случившемся. Это не моя прихоть — необходимость. И если им будет неловко, не моя в том вина.

Я вернулась и уже на пороге поймала себя на мысли, что не вспомнила про эмпуса. Решительно подошла к двери директорского кабинета и постучала. Сейчас может проснуться Фил, если он вообще спит, но это неважно.

Лэнгли ответил не сразу. Я постучала еще раз, потом еще и только тогда услышала, что кто-то подходит к двери, и отступила на шаг. Нэн увидеть я не ожидала, но и Лэнгли в халате госпожи Рэндалл меня удивил.

— Госпожа Гэйн? — Я определенно его разбудила, он жмурился от света, но не злился, наоборот. Лицо его стало озабоченным. — Что-то случилось?

— Лошади исчезли, сэр, — коротко ответила я, — я нашла только двоих.

— Почему вы не спите? — изумился Лэнгли. — То есть, вы среди ночи пошли проверять лошадей?

Теперь он словно подозревал что-то. Я поспешила его успокоить — но это я себя так утешила, на самом деле я поддела его.

— Госпожа Крэйг не ночует в комнате, — объяснила я как можно более ровно. — Не знаю, где она, но я волновалась, я плохо спала. Проснулась, ее все еще нет, и услышала с улицы лошадиное ржание. Подумала, что девочки плохо закрыли денник и лошадь выбежала. Я вышла, увидела лошадь, но не смогла ее увести, пошла за уздечкой в конюшню…

Лэнгли слушал меня и хмурился. А я старалась уловить посторонние звуки в кабинете и спальне.

— Пройдите, — предложил Лэнгли и дал мне войти. Не знаю, чего я ожидала увидеть, только мне стала видна спальня и в ней — никого, и даже вторая половина кровати была нетронута. — Подождите меня, я только оденусь. Как у вас… после всего… хватило смелости выйти на улицу ночью?

Он действительно быстро ушел в спальню и прикрыл дверь, но это не мешало ему со мной разговаривать.

— Почему вы никого не разбудили?

— Это моя обязанность, следить за сохранностью имущества Школы, — оттарабанила я, чтобы скрыть растерянность и зарождающийся страх. Если Нэн здесь нет и не было… — Господин директор, когда вы видели госпожу Крэйг последний раз?

Голос сорвался на истерический писк. Дверь спальни дернулась — Лэнгли, наверное, хотел выйти, но передумал, возможно, был еще не одет.

— На похоронах Арчи, — отозвался он.

«Где вы обменивались многозначительными взглядами...»

— Она пропала!

Нэн знала о моих опасениях, знала про эмпуса. Что она могла сделать, куда пойти? Какой мы найдем ее и найдем ли вообще?

Лэнгли высунул голову из спальни.

— Вы не знаете этого, госпожа Гэйн.

Я уже открыла рот, чтобы возразить — деться ей некуда, не у Фила же ночевать. Но в этом прозвучал бы нехороший намек. Я себе снова придумала объяснения, оговорила Лэнгли, пусть в мыслях, унизила его и усомнилась в его репутации. Мысленно унизила Нэн, ни к чему озвучивать это и унижать уже себя злобой и завистью, причем вслух.

«Что я думаю», — ужаснулась я. Я готова была обвинять людей в том, что они не совершали и даже не думали, и все из-за страха.

Лэнгли вышел, на ходу надевая мантию. На этот раз не директорскую, а обычную и сильно потрепанную. Где он ее раздобыл? У нас была старая одежда, это я знала, никто ничего не выбрасывал, все могло пригодиться, но никогда я не видела в этих обносках кого-то из преподавателей и тем более директора Школы.