Школа Робинзонов. Клодиус Бомбарнак

Цзана пассажиры отбили атаку сокровища китайского

императора спасены обеих сторон убитые и раненые

атаман убит отважным монголом Фарускиаром дирек-

тором Правления Великой Трансазиатской магистрали его

подвиг заслуживает всеобщего восхищения».

Двух часов на осмотр Сучжоу, разумеется, недостаточно.

До сих пор мы видели в Туркестане по два смежных города, старый и новый. В Китае же, как сообщает мне Пан

Шао, многие города, например, Пекин, состоят из двух, трех и даже четырех городов, включенных один в другой.

Так и здесь: Тайчжоу – внешний город, а Сучжоу –

внутренний. Больше всего поразило нас то, что оба они выглядят опустошенными. Повсюду следы пожарищ, полуразрушенные пагоды и дома, неубранные груды обломков. Эти печальные следы оставлены не временем, а войной. Сучжоу несколько раз переходил из рук в руки – то в город врывались мусульмане, то его обратно отбивали китайцы, и эта варварская борьба каждый раз заканчивалась разрушением зданий и беспощадным избиением жителей, без различия пола и возраста.

В Сучжоу есть одна достопримечательность, заслуживающая внимания туристов: как раз до этого места доходит

Великая Китайская стена.

Спускаясь на юго-восток, к Ланьчжоу, знаменитая стена снова поднимается на северо-восток, огибая провинции Ганьсу, Шэньси и Чжили севернее Пекина. Но здесь она представляет собой лишь невысокий земляной вал с несколькими полуразрушенными башнями. Я пренебрег бы своими репортерскими обязанностями, если б не взглянул на конечный пункт этого гигантского сооружения, превосходящего своими масштабами все новейшие фортификационные работы.

– Есть ли какая-нибудь польза от Великой Китайской стены? – спросил меня майор Нольтиц.

– Не знаю, как для китайцев, – ответил я, – но для политических ораторов, несомненно, и даже очень большая.

Ведь они пользуются Китайской стеной, как сравнением, особенно, когда обсуждаются торговые договоры. Не будь этой стены, что осталось бы от нашего законодательного красноречия?

ГЛАВА 23

Ночь была прескверная. Багровое небо с зеленовато-сернистым отливом еще с вечера предвещало грозу.

Сильно парило, атмосфера была насыщена электричеством. Наконец разразилась гроза – «вполне удавшаяся», по выражению первого комика, не преминувшего заметить, что ему никогда не приходилось видеть лучшего исполнения, если не считать сцены охоты во втором акте

«Фрейшютца» 140 . И действительно, поезд несется навстречу ослепительным молниям, среди оглушительных

140 «Фрейшютц» («Вольный стрелок») – знаменитая опера немецкого композитора Карла Марии Вебера.

раскатов грома, которые отзываются в горах непрерывным эхом. Несколько раз мне казалось, что нас поразит молния, но ее принимали на себя металлические рельсы. Становясь проводниками тока, они спасали вагоны от ударов. Какое это прекрасное и вместе с тем жуткое зрелище: огни, прорезающие пространство, которых не может затушить ливень! К бесконечным электрическим разрядам примешивались пронзительные свистки нашего локомотива, когда мы проходили мимо станций Шаньдань, Юнчан, Увэй, Гулан.

По милости этой бурной ночи мне удалось повидаться с

Кинко, передать ему купленную в Сучжоу провизию и поболтать с ним несколько минут.

– Мы приедем в Пекин, послезавтра, господин Бомбарнак? – спросил он меня, как только я вошел.

– Да, Кинко, послезавтра, если ничего больше не стрясется.

– О! Я боюсь не опоздания. Меня пугает другое: когда я буду выгружен на пекинском вокзале, ящик ведь не сразу доставят на улицу Ша-Хуа.

– Ничего, Кинко, мадемуазель Зинка Клорк, наверное, сама явится на вокзал.

– Нет, господин Бомбарнак, она не явится, я просил ее этого не делать.

– Почему?

– Женщины ведь так впечатлительны. Она, конечно, захочет увидеть вагон, в котором меня привезли, начнет торопить с доставкой ящика и будет действовать так настойчиво, что возбудит подозрения… И вообще она невольно может выдать и себя, и меня.

– Вы правы, Кинко.

– К тому же мы приедем в Пекин вечером, когда будет уже темно, и выдачу багажа отложат до следующего утра…

– Возможно.

– Так вот, господин Бомбарнак, если я не злоупотреблю вашей любезностью, то попрошу вас еще об одной маленькой услуге.

– О чем, Кинко?

– Не будете ли вы так добры проследить за отправкой ящика, чтобы не случилось неожиданностей.

– Хорошо, Кинко, я обещаю вам это. Черт возьми, ведь зеркала – хрупкий товар и требуют нежного обращения. Я

прослежу за выгрузкой и, если хотите, буду сопровождать ящик до улицы Ша-Хуа.

– Я не осмелился обратиться к вам с такой просьбой, господин Бомбарнак…

– Напрасно, Кинко. Я ваш друг, а с другом нечего церемониться. К тому же, мне будет очень приятно познакомиться с мадемуазель Зинкой Клорк. Я хочу увидеть сам, как она распишется в получении дорогого ящика, я помогу ей отбить крышку…