Школа с театральным уклоном (Школа для эмигрантов)

Появляется Серж. Он в узких брюках, заправленных в высокие, с узкими носами ботинки. На плечах его черный плащ, обшитый красным атласом изнутри. На боку шпага. Серж делает несколько па из испанского танца.

Вижу, вижу… Да, наверное, это тот смельчак, который вступит в бой с разъяренным быком… Пожелаем ему счастья!

Шум толпы перерастает в вой.

Серж бесстрастно снимает с себя плащ, выворачивает его красным атласом наружу. Увертывается от быка. Толпа награждает его аплодисментами и восторженными возгласами. Трубецкой смотрит то на Сержа, то на Мерилин. В его глазах удивление. Серж вновь элегантно увертывается от рогов быка, подставив вместо своего тела плащ. Толпа неистовствует, а Серж до новой атаки успевает сдержанно поклониться Мерилин.

Потрясающе, не правда ли! (Аплодирует.) Ведь это он тебе поклонился!

Серж с достоинством достает шпагу, всем своим видом показывая, что убьет быка только ради Мерилин.

Еще несколько ловких движений — и поверженный бык на земле. Серж прикладывает руку к груди и улыбается Мерилин, накрывает тушу быка плащом. Со всех сторон летят цветы. Трубецкой жестами показывает Сержу, чтобы он шел к их столику. Тореадор подбирает лучшие цветы и подходит к столику.

Серж. Хулио… (Кланяется.)

Трубецкой. Виктор Трубецкой… А это моя жена Мерилин.

Серж. Позвольте, я преподнесу вашей даме эти цветы?

Трубецкой. Но они ведь ваши… Вы их заслужили в равном поединке!

Серж. Если бы не ваша жена… Если бы не ее восторженные глаза… (Кладет цветы на колени Мерилин.) Вы не испанцы… Но откуда вы?

Трубецкой. Из России…

Серж. О-о!.. Первый раз вижу русских… Как ваша бомба?

Трубецкой. Дай ей бог здоровья, лишь бы не взорвалась… Разрешите, я налью вам немного? (Берется за бутылку.)

Серж. Нет, нет!.. Спасибо, но я не пью…

Трубецкой. Как, совсем?

Серж. Нет, конечно, где вы видели непьющего испанца… Во время фиесты…

Пауза.

А почему молчит ваша жена?

Трубецкой. Она считает, что убить быка вооруженному человеку ничего не стоит!

Серж. Тореадоров любят женщины, но замуж за них идти не хотят!

Трубецкой. Почему?

Серж. Многим женщинам идут черные одежды, но носить их по своим возлюбленным не желает ни одна!

Трубецкой(к Мерилин). Что ты скажешь? Прошу тебя, не молчи…

Серж. Видимо, я не смог переубедить вашу жену.

Трубецкой. Ее никто не может переубедить. Она своенравна.

Серж. Женщина должна быть своенравна, как жеребец или бык-двухлеток.

Трубецкой. Не очень лестное сравнение для женщин.

Серж. Для нас, испанцев, на первом месте стоит лошадь. Для меня как тореро на втором месте — бык, а уж на третьем — женщина… Но все это связано и не может существовать раздельно… Тореро без женщины лишь убийца!

Трубецкой. У вас есть жена?

Серж. Нет, но у меня много возлюбленных!

Трубецкой. Так вы Дон Жуан?

Серж. Я не покоритель. Женщины покоряют меня… (Смотрит на Мерилин.) Я покорный… Одной, которая меня покорила, я должен позвонить. (Встает.) Извините…

Трубецкой. Вы еще вернетесь?

Серж. Обязательно… Я не теряю надежды услышать голос вашей жены… (Уходит.)

Пауза.

Трубецкой(к Мерилин). Ну что ты все молчишь? Может, ты плохо себя чувствуешь? Так что же? Просто так не бывает… Как только мы с кем-нибудь знакомимся, ты умолкаешь… Ведь это же просто неприлично… Я не сержусь, а просто пытаюсь понять тебя… Ну, хорошо, хорошо…

Пауза.

Я думал, что хоть когда в Испанию приедем, что-то изменится… Не хотите ли в Арктику? Нет? Странно… Ваша холодность больше подходит вечным льдам, чем солнцу Испании… Нет, я не хочу ссориться. Но ты… Хорошо… Прости меня… Ну… ты… Хорошо… Я не буду… Но обещай мне, что повеселеешь сейчас же! А то этот испанский тореадор Хулио подумает о нас невесть что… Что мы, русские, унылый народ… А он приятный малый… Постарайся понравиться ему.

Пауза.