Школа Стукачей

О, кажись попал! Угу, ща, ща, ща, тихонечко, ну, ну, блять!! Под ко-

жу дуванул ведь! Сука! Они дадут о себе знать попозже, эти полкуба

гуляющие теперь под кожей, но ведь хочется прихода зверского, с

ветерком, с "колючками"! А ну-к, давай-ка по новой…

Двинулся, наконец, нормально. Как достали эти иголки! Двадцатый

век на дворе, а до сих пор не придумали, как быстро загнать в вену

133

кайф безо всяких иголочных суходрочек!

Иду пиначить в грузовой отсек. До порта назначения ещё часа три.

Экипаж вроде не квасит. Летим! Летим мать его так!

Вспомнаю вдруг Ашота из московского офиса. Примчался какого-то

хрена на аэродром когда движки уже к запуску готовили. Чего он хо-

тел то?

А, да, да ! Коробку с какой-то запчастью для важного клиента приво-

лок. Интересно, что там за хуйня, что столько шума подняли? Обзво-

нились все кому не попадя!

Где она? Гляну-кось, один хер делать нечего. Интересно пойму её

функцию в аппарате великого Честера Карлсона? Да где же она

блин эта коробица? Швырнул куда-то второпях, ещё потеряю, голов-

няков потом не оберёшься!

Вот и она. Скотчем залепили. Открыть? А почему бы и нет. Скотч

гусарам не помеха.

Открываю. Запчасть сразу узнаю, возил уже эту хрень – элемент на-

грева для печки ксерокса. Копия когда готовится, сначала на лист

краска-сажа падает, а потом его через печку гонят, чтобы прилипла

к бумаге. Вот этой печки кусок.

А под ним конверт с баксами! С короткой и понятной надписью

"Ural". Приятная такая пачила! Тяжёленькая. Ух. Милая вещь во всех

отношениях.

Двенадцать тысяч сто восемьдесят пять. Странная сумма, но мне бы

вполне подошла.

Прострация полная. Шок. УВЖУВУЖУВУЖУВЖ. Моя жизнь изме-

нилась за секунду.

Двенадцать тысяч долларов! Двенадцать тысяч долларов. Двена-

дцать, двенадцать, двенадцать тысяч долларов! Это цифра крутится

у меня в голове с таким грохотом, что я даже уже не слышу жужжа-

ния

двигателей.

Двенадцать,

а?

Две-над-цать!

УВЖУВУЖУВУЖУВЖ.

Это нам с Вероникой по уши хватит, чтобы начать новую жизнь.

Лёгкий такой будет старт. И все потом пойдет как в сказке со счаст-

ливым концом. Думаю, фирму этот комариный укус не обанкротит.

Пугачёвой за клип и то, наверное, больше отсыпали монет.

Ах ты, что же делать-то? Пиздануть и дать ноги сразу после посад-

ки? На такси. Можно и так.

В гражданский аэропорт. И в Москву. А в кармане, траляляля,

134

двенадцать тысяч долларов! В Москве и с баблом, боже вот

праздник-то какой!

Я начинаю бегать по пассажирской кабинке ан-двенадцатого. Ка-

кое уж тут сидеть!

А если поймают?

Заметят, что не явился с рейса в офис, забьют тревогу, перекроют в-

се дороги и аэропорты, всюду повесят мою фотку, собаки, менты,

менты, менты! Кругом. Проверки документов, блок посты на всех

дорогах! А я такой невнимательный, такой неаккуратный!

А поймают и начнут избивать, пытать, посадят в камеру. С такими

негодяями как Юра. Изнасилуют. Тьфу, мерзость какая. Страшно.

Тюрьма. Зона. Что может быть хуже?

Значит, не брать? Может и правда, ну его к чёрту, а? Зачем нам так

много? Все равно потратим. Протечёт всё, как вода сквозь пальцы и

останется только головная боль и уголовный розыск.

А вот если бы пару штук, просто стартовать на новом месте, всего-то

пару штук! Может и не заявят? А может и не заметят сразу? Вытя-

нуть немного новеньких с острыми, как лезвие, краями светло-зелё-

ных соток?

Хотя как же – не заметят, сразу, сразу же пересчитают. И начнётся

кошмар…

Бля-а… Открыл коробочку Пандоры, долбан любопытный! А ведь

такой был безмятежный всего полчаса назад. Суета и бабло - корень

всех зол.

135

9

Глава

Савой

А что если приехать в офис ночью? Вырвать из пачки пару штук,

уже ПОСЛЕ того как сочтут – и дёру в аэропорт. Вот будет казино

Метелица.

Если вылечу сразу, ночью же, только к обеду на следующий день

поднимут шум, да и то, если заметят. Они ведь не бросятся сразу

деньги считать, с чего бы?

Подумают, я проспал снова. Или сдох от передоза. Они уже все по-

дозревают недоброе.

За мои упокоенные в последнее время вечным опиумом очи, шеф

дразнит меня "Dreamy Poet" - тут двусмысленность, как во всем при-

ходящим к нам из Англии, можно понять как поэт-мечтатель и поэт-

засоня.

А у нас всё всегда прямо и недвусмысленно:

Поэт в России - больше, чем поэт.

В ней суждено поэтами рождаться

лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства,

кому уюта нет, покоя нет.

Поэт в ней - образ века своего

и будущего призрачный прообраз.

Поэт подводит, не впадая в робость,

итог всему, что было до него.

Так-то, сэр Мартин. Если эта земля сейчас распласталась под то-

бой, как пьяная лярва, это все равно не значит, что тебя в ней же по-

хмельным утром и не похоронят.

Итак, время есть до обеда. Это достаточная фора. Успею долететь

до Москвы. Потом сразу на питерский поезд, загашусь у Дашки с

Андреем. А через неделю, обратно, в Москву. А она большая,

Москвища-то. Пусть ищут маленького человечка. Говорят в Москве

136

паспорт можно купить прямо в переходе метро. Свобода!

А вот если все же поймают! Посадят ведь, непременно посадят! В

армию-то идти совсем душа не лежит, а тут тюрьма! Все в наколках,

звери, не люди. Никакое бабло этого не стоит. В пизду. В пизду. Это