Школа Стукачей

достаточную для покупки двух булок хлеба, она утратила веру во в-

се государства и правительства.

- А их у нас беруть разве где? Доллары эти? Куда же мне с ними-то?

Бабуля смотрит на доллары как на обёртки от "Мишки на севере".

- Ты вот что, недолго там по Москве болтайся. Скоро малина пой-

дёт на базаре. Я вот в тую пятницу пенсию получу, куплю тебе

малинки-то! Закручу в этом году и малинки и смородины с кружов-

ничком. Сахар хоть они опять по талонам сделали, я скопила, на ва-

ренье хватит.

А меня вдруг начинают душить слезы. Что это за глупость я затеял?

Почему ни о ком не подумал? Весь мир вокруг уничтожен. Напрочь.

Придётся лепить его заново.

Вытряхнув из карманов все узбекские фантики и добавив пару со-

тен зелени, крепко целую мою Ксению Ивановну и вылетаю в подъ-

езд. Не время раскисать. Совсем не время. Скоро за мной будет охо-

титься вся узбекская милиция.

Нужен самый первый рейс. Срочно. По неопытности и имея пред-

ставление о работе ментов только из фильмов типа "Петровка, 38"

мне кажется, что через несколько часов из-за меня перекроют все

аэропорты, дороги, вокзалы. Надо успеть уйти. Скрыться.

По работе часто приходилось добывать срочные билеты для всех и

вся, поэтому иду прямо в депутатский зал. Там меня хорошо уже

знают.

- Тёть Женя, добрый вечер, когда у нас Москва ближайшая?

- Тебе шесть шесть восемь? Через семь часов тридцать две минуты

по-местному.

- А какой ближайший вылет на Россию?

- Куда тебе на Россию?

- Да все равно – куда… Поближе к Москве!

Перещёлкивает клавишами. Зевает, едва прикрыв золотозубый рот.

- Самара есть, Аэрофлот - 5618, снимать бронь?

- Да-да, снимайте тёть Жень. Когда вылет?

- Через пятьдесят минут. Бананов связку не прихватишь с Москвы?

- Обязательно, тёть Жень, не знаю только когда вернусь.

Продвигаю ей сотню в окошко.

- Чот много, а, новый русский?

- За бронь.

145

Самара так Самара. Пусть будет Самара. Лишь бы подальше от Уз-

бекистана. Поскорей.

В самолёте тоже как-то все буднично. Будто ничего не случилось в

мире. А мир практически разрушился до основания. И меня это

больше печалит, чем радует.

Хотя сам я ещё заторможённый. Ещё под наркозом. Это же мой

рейс в новую жизнь! С Вероникой! Бодрей, бодрей, выше голову, то-

варищи!

Двенадцать тысяч рядом с трусами. Улов века.

Ну и что? Дальше что?

Скоро в Москве буду жить.

Ну и что? Подумаешь, Москва!

Наверное, это от опия. Отсутствие радости. Соскочу с этой дряни в

Москве! Обязательно.

А зачем? Денег теперь хватит хоть капельницей его гнать. Зачем это

всё, а?

Пытаюсь уснуть, свернувшись в кресле. Передо мной пятно плохо

смытой с кресла блевотины.

***

Начальник оперативной части в каждой зоне – всегда по совмести-

тельству агент госбезопасности. Эти ребята не могут допустить воз-

можность независимого существования других силовиков, кроме

них. Так было и будет ещё очень долго. Контора вечна как Ватикан.

После благополучного развала Союза беловежскими синяками, КГБ

Узбекистана превратился в СНБ. Службу Национальной Безопасно-

сти.

Интересная особенность узбекский СНБ – 90% штатных сотрудников

– русские, татары и корейцы, а не представители коренной, освобо-

ждённой от ига российского империализма национальности. Оприч-

ники, одним словом. Как латышские стрелки Ильича.

С коренным населением отношения у президента складываются не-

ровные. Народ, если верить местным газетам, без ума от любви к От-

цу. Он – скрывается от них за плотным кольцом телохранителей,

профессионализму которых позавидовала бы сикрет сервис амери-

канского президента.

Именно в ташкентскую контору СНБ с докладом ездит каждый

146

месяц и наш Дядя. Как и другие дяди растущих и умножающихся

новых независимых узбекских зон.

Проверенный способ управления государством. Обкатанный ещё

Дядей Иосифом – гражданин или должен быть стукачом, или сидеть

в тюрьме, или пребывать в ссылке, или прятаться от всех с судимо-

стью или и то и другое, и третье вместе взятое – идеальный вариант.

Запуганный подобострастный стукач с судимостью. Стучать ты мо-

жешь не стучать, но гражданином быть обязан!

Когда в кабинете у Дяди появляется дорогой кожаный кейс, это сиг-

нал, что он скоро отбывает в Ташкент. Значит нужно срочно тащить

отчёт на бумаге узбекского и американского госзнака. Наверх. Мой

труд вливается в труд моей Республики. Узбекское экономическое

чудо. Кто-то несёт нам, мы несём Дяде, Дядя волокёт куда-то на-

верх. Похоже на разворовывающих забытую булочку трудяг-му-

равьёв.

Мы хорошо исполняем свою социальную роль - регулярно и без сбо-

ев провожаем Худого с его чемоданчиком в Ташкент.

За это пользуемся пресловутыми "гражданскими свободами". Нам

можно больше свобод, чем другим.

Правда бабло и безнаказанность нас несколько разобщили. Видим-

ся только по оперативной необходимости.

Булка – живёт теперь в кабинете мастера хим.участка Бургута, и, под

моим влиянием читает Булгакова, положив ноги на стол лейтенанту

МВД Республики Узбекистан. Звание у Булки выше. Ему можно. Он

как-то признался мне по-секрету, что освободившись пойдет в вечер-

нюю школу. Мечтает написать книгу "чтоб не хуже чем у Михал А-

фанасьича".