Школа Стукачей

Манагеры — в Метрополе, а мы здесь. На Метрополь рылом не вышли. Но вот в Метрополе точно не похуяришь так долго из Вальтера, а в Севаке — милости просим. Успевай только заряжать. ещё сбруя такая, ментовская, с кобурой подмышечной, рраз Вальтера из под- мышки!

— Чо так смотришь? А?

— Кто? Я смотрю?

— Ты, сука, смотришь, ты, НА! НА! НА! НА!

Это я перед зеркалом отжигаю, как школьник. Вальтер теперь всегда будет со мной. Мой лучший друг воронённой стали. Лишь бы не доебались в Домодедове, когда обратно полетим. Сдам в багаж.

Не буду расставаться теперь с мои новым другом. То у Юры встретишь каких-нибудь людей с нервными лицами, то Веронику потянет по злачным местам Ташкента. Главное не пистолет, а чувство, что он есть. Остальное приложиться непременно.

А уж с её новым хобби — ебаться, где придётся, уж точно не помешает. И потом он так сливается с моим телом своей мягкой кожаной кобурой, что я вообще не представляю, как жил без него раньше!

* * *

Штаб стукачей переместился из ТБ в небольшую комнату позади кухни. Подальше от штаба, поближе к столовой, так, кажется, солдатики наши говорят?

Бибик слово держит, и меню наше необычайно разнообразилось.

Укуриваться опять же можно прямо здесь без страха запала. Что мы и делаем.

Но идиллию нашу нарушает Его светлость смотрящий за промкой.

Андрей с подходящей фамилией — Мастерских. Мастерских Андрей, смотрящий за промкой. Воровская мастерская.

— Кайфуете гады?

— Эт ты меня словом «гад» — обозвать хочешь? А я нахуй эти горжусь!

Булка ненавидит блатных ещё больше, чем мы с Бибой. Он сам раньше был блатной, наверное, поэтому.

— Гады вы и есть! Совсем нюх потеряли! Смотрите — мыло в бане уроните, поднимать не спешите! На хуй вас оденут, не успеет вам Худой ваш помочь. Суки. За своё будущее нихуя не думаете. Как будто в последний раз сидите.

— А ты думал мы по жизни двинем? Конечно в последний раз, мы потом учится пойдём на вечерний. Давай основания за гадов.

— Кому основания — вам? Шушера мусорская, хуесосы штабные, вот между ног основание висит. Не расчувствуйтесь. В зоне воровской ход. Не путайте нахуй движений. За козлиные прокладки ваши спросим отдельно, не всю жизнь за погонами будете тариться. Менты домой уходят, а мужики здесь всегда. Не боитесь? Молчите? вот то-то!

А пока — чтоб все правильно было с братвой. И пайки в столовой — полные.

— А сам на пайку чо не сядешь? Не канает?

Бибик играет в борца за справедливость. За это Андрей молча и быстро пинает его в пах: «На! вот тебе канает, вот тебе основание, мануфта ты обвафленая».

Бибиков сгибается в три погибели. Он не боец ведь совсем, Бибигон наш.

Олежка быстро вырывает из голенища заточку.

— Чо фраерила припудренный, ногами тут машешь, ща шашлык «воровской» из тебя нахуеверчу. Иди, иди сюда, Андрюша!

— Эй, эй, угомонитесь, друзья, все в норме, все друг друга поняли. Все.

Все. Расход.

Я выполняю функцию миротворческих сил. Все в комнате знают о моем смертельном оружии — телефоне с добавочным Худого. Санкции нас колбасить у блатных нет, а то явились бы вдесятером.

Глава 8 Царский сарай

Во времена СССР большинство улиц в Ташкенте имело мало относящееся к Узбекистану названия. Например, одна из самых больших центральных улиц была улицей Шота Руставели. Я бы очень удивился, узнав, что «Витязя в тигровой шкуре» прочло у нас более трёх человек на всю республику. Да и те, наверное, уже умерли или переехали в какую-нибудь кайфовую Хайфу.

Так же не понятно, какое отношение к Туркестану имел гетман Богдан Хмельницкий. Хотя, если копнуть, главная площадь православнейшего Киева называется узбекским словом «майдан», что в переводе — «площадь». Родные слова, знакомые всем с детства.

Если ехать по Богдана Хмельницкого в сторону ташкентского международного аэропорта, там под мостом есть одна шашлычная — ну просто чудо, какая славная. Свеженько, чистенько всегда. Журчит вода какого-то ручейка. Старые чинары вокруг, помнящие ещё чекистов в кожаных куртках, и сейчас устало и неодобрительно покачивающие кронами на очередной новый образец ментовской униформы. И от растущего количества ментов на квадратный метр.

Много повидали чинары, их трудно удивить. Они не станут кряхтеть и удивляться, даже в тот день, когда их всех, как одну срежут по всему городу. Больно красивый выходит из вековой древесины пол. Новым «узбекским» нравится паркет из столетней чинары.

Шашлычная называется Шахсарай. Шах это «царь», а сарай это «дворец». Представите уровень стандартов народа, который называет дворец «сараем».

Шашлычная «царский сарай» — по-моему, звучит оптимально, скромнее, но в тему. Первое слово возьмём из русского, второе оставим узбекским. Вот такие культурные референции. Мы растём на «Сказке о попе и работнике его Балде». Но растём в Узбекистане. Поэтому хоть и считаем себя русскими до мозга костей, легко забираемся с ногами на восточный топчан в чайхане и заказываем шашлык из печени молодого барашка.

Тем, кто так и не оценил каламбур мой про царский сарай, скажу — «Зимний дворец» переводится на узбекский апокалиптическим «Кишки Сарай».