Школа террористов

Шеф, босс, он же будущий тесть со мной по-прежнему корректен, снисходителен и делает вид, что полностью мне доверяет, хотя рядом с ним на заднем сиденье и впереди всегда находятся два телохранителя. Я тоже при оружии: при нападении и мне придется отстреливаться, если успею...

Иона Георгиевич снял с головы повязку. Царапина, след от пули, и ссадина на подбородке подсохли, он смазывает их какой-то мазью и припудривает так, что почти незаметно. Покушение словно подстегнуло его, придало энергии: он стал более целеустремленным, решительным, целыми днями мотается по городу из одного учреждения в другое, по спортивным клубам, встречается с разными людьми от представителей власти до бродяг, по его утверждению, бывших спортсменов, которых он поддерживает материально и морально. Возможно и так. А вот какие поручения выполняют они?..

Связь моя с Доничем, к сожалению, пока не восстановлена. Я жду его, надеюсь, что он придумает повод повстречаться. Но пока тщетно...

Авиационная прогулка на другой день, как обещал Иона Георгиевич, по каким-то причинам не состоялась, а я ждал её с нетерпением, словно в небе открывалась мне дорога возвращения домой...

Отношения мои с Альбиной стали непонятными и неопределенными: то она одаривала меня улыбками и ласками, приглашала в свою комнату и читала стихи, кокетничая со мной и соблазняя сексуальными позами, то будто не замечала меня, разговаривала холодно и сдержанно. Я стараюсь подлаживаться под нее, не подать виду, что все знаю и что она опостылела мне до чертиков, не хочется не только переспать с нею, но и видеть её. Мы играем в кошки-мышки, только трудно понять, кто из нас кошка, а кто мышка. Ясно одно: мы пока оба во власти страшного хищника, её папаши...

Суббота. Иона Георгиевич после очередного собрания в клубе футболистов, которое длилось более двух часов и прошло, по его словам, бурно, чувствовал себя усталым. Вернувшись домой, выпил рюмку коньяка и пошел отдыхать, велев мне никуда не отлучаться.

Было около часа, Альбина крутилась в гостиной около зеркала, наводя макияж.

Я знал, что она продолжает встречаться с капитаном Скородумовым: сама как-то проговорилась мне, что видела его в городе, поболтали, де, немного; он восстановлен на летную работу, летает теперь вторым пилотом на "Пчелке". И мое подозрение, что они с папой ищут знакомства только с летчиками, укрепилось...

- Тебя не интересует, куда я собралась? - спросила она, лукаво глядя на мое отражение в зеркале.

- Нисколько. Но я знаю, - уверенно ответил я.

- Куда же? - насторожилась она, поворачиваясь.

- К подруге, - солгал я преднамеренно.

- А если на свидание?

- Желаю удачи.

- И тебя нисколько не задевает? Значит, тебе все равно?

- Одна подружка уверяла меня, что если мне хорошо, то и ей приятно. Вот и я придерживаюсь такого принципа.

Альбина недоверчиво глянула мне в глаза. Я взял газету и чуть не крикнул, прочитав заголовок: "Гибель депутатов Приднестровья". Быстро пробежал текст: "В ночь на 14 августа в г. Бендерах совершено злодейское убийство двух народных депутатов, П.С.Рыжова и Г.Н.Матуша, ярых сторонников отделения Приднестровья от Молдовы, ведущих активную пропагандистскую работу среди населения. На недавней встрече депутатов со своими избирателями произошло серьезное столкновение сторонников отделения с представителями "Неделимой Молдовы". Лишь вмешательство полиции предотвратило кровопролитие. Но видимо такой исход не удовлетворил конфликтующих. И вот результат - двое убитых. Прокуратура Молдовы ведет поиск преступников".

Я вспомнил, что накануне Иона Георгиевич, разговаривая с кем-то по телефону, называл эти фамилии. У меня теперь не вызывало сомнения, чьих рук это дело...

- Значит, если мне хорошо, то и тебе приятно, так я тебя поняла? оторвала меня от газеты Альбина. - Спасибо. У цивилизованных людей так и должно быть: никакой ревности. И все-таки мне обидно, что ты не ревнуешь. И вообще, за последнее время ты заметно охладел ко мне.

- Ты же знаешь обстановку.

- Знаю. Папа найдет их всех до одного... Может, хочешь прогуляться? Махнем на Днестр, искупаемся.

- Отец не разрешил отлучаться.

- Папа! - позвала Альбина.

- Чего тебе?

- Отпусти Игоря на пару часиков.

- Нет, - категорично отрезал отец. - Мы сейчас на аэродром поедем.

- Жаль, - Альбина поджала губы, потом решительно взяла меня за руку и увлекла в свою комнату. - Я тут кое-что сочинила, хочу чтоб ты послушал и оценил. - Взяла со стола тетрадь и стала читать с выражением:

Два дня тянулись без тебя.

Ждала, кляня, боясь, любя...

И снова вечер.

Сдавило сердце не шутя

Несовременное дитя!

Дышать мне нечем.

Вошел - знаком и незнаком,

Пригладил волосы рывком,

Подсел несмело.

И валидол под языком

Я запивала коньяком

И что-то пела.

И тихо плакала потом,

Скрипел нелепо старый дом,

Качалась ива,

Махала пестрой бахромой.

И ты решил, хороший мой,

Что я слезлива.

А дело просто было в том,

Что это был случайный дом,

Как оказалось.

И виноват был не коньяк,

А счастье, что никак, никак

Нам не давалось.