Школа террористов

- Как говорил наш комбат подполковник Токарев, не так страшен черт, как его малюют. Главное - выдержка, внимание и собранность. - Разбежался, легко оттолкнулся от снаряда и, описав в воздухе сальто, пружинисто встал на обе ноги. - Салют, Мирча, - приветственно поднял он руку и зашагал к казарме.

- Кто это? - спросил я.

- Донич. Из группы Пендра.

Донич, Донич, - завертелось у меня в голове. - Где я слышал эту фамилию? И вспомнил: в полку. Замполит майор Епишкин говорил, что Донич сбежал из части, прихватив с собой автомат. Уж не он ли?

- Давно он здесь?

- Нет, недели полторы.

Но в полку Вайкулевича комбата Токарева не было, это я знал точно. А слова Донича: "Как говорил наш комбат подполковник Токарев, не так страшен черт, как его малюют. Главное - выдержка, внимание и собранность"... Неужто это та самая весточка, которую я с таким томлением и нетерпением ждал?..

3

Воскресенье. Школа наша будто вымерла - тишина, спокойствие; ни на улице, ни в казарме, кроме дневального, ни души: многие курсанты в увольнении, а провинившиеся работают в огороде, собирают урожай помидоров и огурцов.

Второй день у меня из головы не выходят слова Донича: "Как говорил наш комбат подполковник Токарев, не так страшен черт, как его малюют. Главное выдержка, внимание и собранность"... Интересные, многозначительные слова, и к Мирче они относятся, и ко мне. Ко мне больше. Если Донич наш и внедрен специально, прокурор Токарев мог таким образом установить со мной связь и поддержать меня. Возможно и не Токарев, а кто-то из нашей контрразведки, использовав фамилию Токарева паролем, давал мне понять, чтобы я ему доверял. Но это ещё надо проверить. Беда в том, что Донич попал в школу раньше, чем я. В общем, есть над чем поломать голову, потому я и не нахожу себе места, ищу новую встречу с Доничем. Но ни вчера, ни сегодня это мне не удалось, вероятно он в увольнении. Надеюсь, что сегодня вернется. Время ещё утреннее, одиннадцатый час, а я уже маячу у проходной. Не то, что маячу, но хожу невдалеке по аллеям и дорожкам, чтобы держать проходную в поле зрения.

В эти часы на КП дежурит один из моих подопечных, Петря Супруне. Ему тоже не сидится в будке - небольшой кирпичной пристройке к забору у массивных железных ворот и узенькой калитки, сквозь которую может пройти только один человек, - и он то выходит покурить, то расхаживает по дороге у ворот, иногда выглядывает в калитку. Возможно кого-то поджидает. Стараюсь на глаза ему не попадаться, подозреваю, что в группу он зачислен, чтобы приглядывать за мной. Он или Мирча. А возможно и оба - частенько вижу их рядом с собой, а однажды чуть не расшиб Мирче лоб дверью своей комнаты: открыл, а он в коридоре потирает руку - по ней пришелся удар. Он смутился и объяснил:

- Я к вам, господин сенсей. Хотел попросить вас... У меня в Кошевицах жена, а я месяц без увольнения...

Лицо в бурых пятнах - волнуется. И не потому, что нарушил приказ Комрада, запретившего отпускать его к суженой, пока не овладеет самыми простыми упражнениями на спортивных снарядах...

Приглашаю его в комнату, усаживаю за стол, на котором только что составлял план занятий.

- Чаю хотите? - И не ожидая ответа, иду в кубрик за кипятком, давая ему возможность посмотреть, чем я занимаюсь и что у меня в комнате. Потом за чаем мирно беседуем и я расспрашиваю его о семье. Выясняю, что женился он недавно, полгода назад, что жена красавица, живет одна в доме, построенном её родителями - она у них единственная дочь. Жена пока нигде не работает - здоровье не позволяет, неудачно аборт сделала, - потому Мирча и волнуется за нее, желает навестить...

Еще раньше из подначек товарищей Мирчи я понял, что он крепко любит жену и страшно ревнует, особенно к своему земляку Петре.

Я пообещал Мирче поговорить с Комрадом. И поговорил.

- Нет, - категорично отрезал Герпинеску. - Пока не сгонит лишний жирок пусть и не намыливается к своей любезной...

Около одиннадцати Петря открыл калитку, и в неё вошла девушка в легком цветастом платье, сильно укороченном и с большим вырезом на груди, из которого, казалось, вот-вот вывалятся крупные груди. На загорелом плече висела большая кожаная сумка с заграничной этикеткой.

Курсант и девушка отошли от проходной к яблоне. Девица сняла сумку и поставила около ног, а Петря, ухватившись за ветку, вплотную приблизился к ней, касаясь рукой то плеча, то талии, что-то говорил, видимо смешное: девушка весело хохотала и кокетливо отстраняла руку.

У меня мелькнула догадка, что это жена Мирчи. Но что-то она не спешила к мужу...

Чтобы удовлетворить свое любопытство, я вышел из укрытия и направился к проходной: ко мне тоже могли приехать знакомые, тем более Альбина обещала навестить в скором времени.

Петря увидел меня издалека, а точнее увидела девушка и предупредила его. Он убрал с талии руку и отстранился. Подождал пока я не подошел к проходной, крикнул:

- Господин сенсей, у вас увольнительная?

- Нет. Меня никто не спрашивал? Ко мне должны приехать.

- Пока никого не было.

Я повернулся и побрел обратно.

- И я пойду, - сказала девушка на чистом русском.