Школа. Точка. Ру

И моя родная дочь живет уже три года с этим моральным уродом! Недаром его жена выгнала, даже при двух детях! С его-то ментальными наклонностями он мог, чего доброго, девчонок своих поизнасиловать. И ведь ладно написал он всё это, Фолкнер доморощенный, но ведь издатель, вместо того, чтобы передать рукопись вместе с автором психиатру, напечатал это, и немалым тиражом! Значит – уверен, что купят! Мне просто страшно за общество, в котором мы живем. Эта же книжонка не для охранников и домохозяек, это предназначено нашей высоколобой интеллигенции. Неужели кто-то может наслаждаться подобным чтивом?

Лишь бы никто из коллег не узнал и книжку не прочел. Я ведь Гошину фамилию никому не называла? Вроде бы нет. Просто так они не прочтут, у нас в школе никто не читает современную литературу. На это нет у учителей ни времени, ни денег. Знаешь, сколько такая книжонка в «Доме книги» стоит? Я вчера зашла прицениться, понять, какова материальная цена Гошиного подарка к Восьмому марта. Четыреста рублей! Четыреста рублей за кусок дерьма карманного формата!

Люций, мир определенно сходит с ума. Но черт с ним, с миром. Как моя дочь, воспитанная в приличной семье нормальной матерью и советским дедом, может любить такого модернистского извращенца? Я ей вчера ночью звоню, говорю: «Выгоняй его немедленно или я с утра вызову ему скорую психиатрическую помощь!» А она мне: «Мама, как ты можешь? Как ты можешь ассоциировать автора с его лирическим героем? Ты – филолог или торговка с рынка?» Я ей говорю: «Я прежде всего мать, и не хочу дожидаться, чтобы с моей единственной дочерью произошла трагедия!» А она мне: «Это же чистая авторская фантазия! Гоша долго исследовал, что хорошо продается на книжном рынке, прежде чем писать! Ты читала „Парфюмера“? Как не читала? Это же хит эпохи! Гоша идет по его следу. Просто расчленил героя на несколько, переместил в другую эпоху и в другую страну. И по совету редактора многие образы были укрупнены и усилены. Положительные герои вымараны. Чтобы соответствовать брутальному имиджу. Автор же – мужчина! Разве ты не знаешь, что на современном книжном рынке территория строго поделена? Все сопливо-слезливые романы со счастливым концом теперь пишут только женщины! А поскольку читают тоже, в основном, женщины, все полки привилегированного доступа в книжных магазинах заполнены графоманией для домохозяек. Для тех, кто хотел бы почитать и тут же забыть содержание. А чтобы кто-то сделал усилие и докарабкался до книжки где-нибудь под потолком, нужно такое придумать, чтобы кровь в жилах стыла. Гоша столько лет искал свободную нишу! И наконец нашел не очень затоптанный участок. У него просто не было выбора, как ты этого не можешь понять! Он сам чуть с ума не сошел от ужаса, когда рукопись вычитывал. А в жизни он добрый и мягкий. Знаешь, как он детей своих любит! До слез! Поэтому и не дает жене развода. Чтобы иметь возможность общаться с детьми без ограничений!»

Но я, Люций, в эту его отцовскую любовь не верю. Любящий отец не собирает квитанции о денежных переводах и не пишет на них «алименты». Ты согласен? Вижу, что согласен, хотя своих детей и не имел. Мне за Катю страшно. Очень. Они теперь на даче живут. Там такая глушь – не докричишься. И соседка у нас слабослышащая. А с другого бока вообще никто не живет – дом под продажей стоит. Я ведь в одном эпизоде узнала свой подвал: там описывается, как расчлененный труп был расфасован в мешки с хозяйственным мылом. Помнишь эти мешки? Папа когда-то из военной части привез, мыло было под списание. Мы им так и не пользовались – слишком воняло. Помнишь, я Гошу летом в подвал посылала – за квасом? А он там, похоже, всё обследовал. И мыло нашел. Ужас! Вдруг Гоша всё-таки маньяк, который прикидывается писателем? Меня, Люций, от этой мысли всю трясет и сердце колоться начинает. Слишком натуралистично всё в книжке описано, словно из первых рук, такие детали не придумаешь. А Катя как зомбированная. Я пытаюсь её убедить, а она будто бы не слышит и в глаза мне не смотрит.