Школа трупов

Продление жизни солдата среди самых страшных испытаний, о таком мы даже не мечтали. В четыре, в пять раз дольше, чем обычно. Чтобы поставить вас на ноги, будет достаточно впрыснуть вам кровь, когда вы потеряете слишком много своей. Это вопрос оборудования, не более. Всё просто. Вас накачают заново, как только вы начнёте дряхлеть. При каждой потере - литр крови ! Оп ! Небольшая подкачка ! И мясо снова шпарит в бой !

Это положит конец нелепым отговоркам, поездкам в госпиталя из-за пустяковой кровопотери... пореза какой-нибудь вены... раздробленной берцовой кости... это канало в романтические времена, все эти маленькие сентиментальные трюки... все эти трагические странствия "раненных, вызывающих жалость у слезливой публики". Достаточно ! Теперь в армии воцарятся сдержанность и эффективность. Больше никто не станет распускать нюни... Вся эта консервативная кровоточащая кухня отправится на фронт, на прежние места, в свой строй, до последней ампулы, до последнего кровяного тельца, до последнего вздоха.

Будут использованы все останки, профессионально, всё мясо, все соки, кости, все солдатские обрезки, не упустят ни одного рядового. Одним пальцем деланы ! Пришили - держится, впрыснули - и готово. Как новенький, приятель ! Вы будете держаться до самого конца, именно так, вы и ваша кровь, подскакивающая, игривая, своенравная, брызжущая, хлещущая из первой царапины. Вас приведут в полный порядок, вам заменят любой кусок (хирург Каррель). Вас изменят целиком, до неузнаваемости, кровь вам тоже заменят, и вы вновь сломя голову броситесь вырывать Гитлеру усы и затыкать вражеские пулемёты. Все службы переливания готовы к этому великому испытанию. Послушайте, это настоящее удовольствие - читать, что по этому поводу заявляет доктор Цанк, выдающийся гематолог, в достаточно кельтском Paris-Soir: "По всей очевидности, мы не можем использовать сражающихся в качестве доноров крови, их бы это ослабило, донор должен вести тихую жизнь и соблюдать здоровый режим. За неимением лучшего мы вынуждены пользоваться консервированной кровью, несмотря на то, что лучший способ её консервировать - это держать её в человеке. Но неудобства при таком подходе многочисленны... и так далее..."

Ну что, вы довольны ? У вас будет предостаточно времени, чтобы заслужить благодарность бригады, корпуса, возможно даже медаль, перед тем, как подохнуть. И это будет не конец !... У вас будет надежда !... Мы накачаем вас заново... Мы вас отремонтируем... вперёд за знамёнами _!

С таким прогрессом легко можно оставаться истинным героем месяцами... месяцами... годами...

И так до бесконечности.

Когда я его обвиняю, он меня оскорбляет. Когда я признаю его правоту, он меня поздравляет. Я не думаю, что господин Моррас на самом деле антисемит.

Эммануэль Берл

Прошу прощения ! Закидайте меня камнями !

Но чего хочет добиться Моррас ? Я совершенно ничего не понимаю в тонкостях, в искусной белиберде, в прекрасных козлиных любовных прелюдиях его латинской доктрины. За что он ратует, в конце концов ? За безупречную латынь ? За союз с Италией ? Разумеется ! Мы в нём ! С Франко ? Почему бы и нет ? И что дальше ? Неизвестно... всё, что есть, всё переделать ? Латынь прежде всего ? Фелибриж ? Ура, Воклюз ! Да здравствует Петрарка ! Вперёд, Мистраль ! Аплодисменты Вергилию ! Гораций, в бой !

Я терпеть не могу латынь, но я понимаю, почему её обожают другие. "Sunt verba et voces, praetereaque nihil" (лат.: Слова и голоса, и ничего более) (Гораций и розовые страницы).

Возможно ли примирить Европу ? Союз во имя любви к латыни ? В этом всё дело. Я в это не верю. Для этого требуются более солидные причины: власть, армии, новая вера, раса.

Латынь - это лицейские путы, путы академического нарциссизма и взаимного обожания блистательных лауреатов Генеральных конкурсов. Германия всегда держалась подальше от латыни. Она была ужасно строга ! Она ни разу не подставляла свой зад высокомерным армиям романских атлетов риторики, которые были только разминкой перед чудесной оргией со спущенными с цепи еврейскими заговорщиками.

В этом мы главным образом и обвиняем Германию, мы, во всех отношениях гуманные нации, Франция и Англия, высоко цивилизованные и отменно выебанные в жопу.

Немецкое варварство ! Нация хищников ! Свирепый зверь Европы ! Тевтонское варварство ! которое Цезарь не смог пресечь ! Вар тоже ! Тевтобох Бош ! "Monstrum horrendum informe ingens !" (лат.: Ужасное чудовище, безобразное, огромное !) (Вергилий и розовые страницы)

Это доставляет Моррасу чудовищные неудобства. Он идёт по стопам Цезаря. Он не может расстаться с лицеем. Он счастлив в нём. Он - одержимый лицеист. Он уже сорок лет добровольно остаётся в нём.

"Ни Берлин ! Ни Москва !" Он так гордится этим изречением. Он носится с ним, как курица с яйцом. Он кажется таким категоричным... только кажется... Он говорит нашим петраркистам только половину... Говори как есть, Моррас !... Выкладывай всё !... Не "Ни Берлин ! Ни Москва !", а