Читаем Школа трупов полностью

По-моему, им стыдно, они дрейфят, они стиснуты, они сжаты кулаком, они оторопели... Они, эти маги (все до единого евреи), лупятся в свои гороскопы, таро, гущи, в своих саламандр, 1940-ой расставит всё по своим местам ! Они прекрасно знают, куда движется история, это они породили её ! какая чудовищная досада, какая дьявольски злая комедия, что жиды снова и снова зацапывают, убивают, обдирают, шинкуют, пердолят гоев во все отверстия, с незапамятных времён ! Великое христианско-мазохистское надувательство - они знают все его уловки, все пружины, все ухищрения, все недра его катакомб, начиная с Моисея, начиная с Петра и кончая Белишей, каждое гетто... от соборов до коминтерна... Тра-та-та ! Я вас уверяю ! (Бздёжь ? Болтовня ? Пустые слова ?). У вас самих кишка тонка ! Ничтожества ! Тишина ! Сигнал пропал ! Боязливое испускание ! Кишечных газов ! Я вам всё растолкую, маги ! Я верну вам ключ от загадок ! Делайте с ним, что хотите !

"Pulsate et aperietur vobis !" (Стучите, и отворят вам ! Евангелие от Луки). Я не могу скомпрометировать себя еще больше. Я открою вам всё ! То, о чём вам никогда не говорят, о чём никогда не рассказывают детям.

Это началось не вчера, все беды в Европе начались с Карла Великого. Со времён Карла Великого наше дело дрянь, дважды дрянь, кровь гоев течёт снова и снова.

Со времён его сынка, Благочестивого, этого дебила, первостатейного мудака, христианского межеумка, одержимого верой, то есть публичными исповедями, подавленного раскаянием и набожничеством, императора, пришибленного угрызениями совести, императора, который умерщвлял плоть и исповедовался в своих мерзостях на всех папертях империи. Вот так подарочек !

Императора и верного мужа, прислужника, обалдевшего от мистических сожалений, тающего до капли... мягкого, впечатлительного, рыхлого, рогатого прислужника своей грязной потаскухи Юдифь Баварской, жены раскола, еврейской дикарки ! Людовика Благочестивого бледненького ! Людовика Кающегося      ! Людовика Арийца ! непрестанно

исповедующегося ! и всего его порченого и малодушного потомства, всего длинного ряда Каролингов, всё более и более преданных, всё более и более      бледных,      вдвойне кающихся,      умерщвляющихся,

самоунижающихся... подстилок... подтирок... Карла Лысого... Людовика Заики... отпрысков всё более и более серых... отпрысков всё более и более зеленоватых... всё более и более исповедующихся... губительных, бредящих гнусностью, виной, нелепым умерщвлением, покаянием... власяницами, отсутствием яиц... яйчишек... всё более и более безутешных, жалких, сокрушённых, капитулирующих, добросовестно изнывающих, ненасытных, неутешных мучеников, поповских страшил, анафемствующих бездельников, бесконечных миакульп, всё более и более блеющих, обезумевших, всё более и более обалдевших, всё более и более лысых, всё более и более заикающихся. Ах ! Нас выпестовали ! вылизали... Ах ! И от века веков нас радостно забрасывают на очаровательное содомитское поприще самоотречения ! повиновения ! сгибания ! массовой резни! отстранённости ! возвышенного послушания ! кары ! кары ! кастрации ! жертвенной радости ! искупительных боен !

Ах ! С самой колыбели нас баловали для наказания ! Яростного наказания ! Умилительные мазохисты для признаний по-христиански ! Мы все в своих предков ! Щека ! Обе щеки ! Тридцать шесть щёк ! Всё брюхо ! Адская боль ! Мочевые пузыри ! Мочевые пузыри ! Все звёзды на небе не что иное, как светильники в храме нашего идиотизма. Вера ! Вера ! Чёрт бы побрал эту дерьмовую веру ! Нам есть в кого быть легковерными кретинами ! Вот это выучка ! Одержимость страданием ! Потомки Каролингов не сразу научились вырождаться, прогибаться, отступать ещё дальше, оскоплять себя ещё охотней, пресмыкаться чуть более гротескно перед кропильницами Папы, становиться ещё более отвратительными благодаря блеющим отречениям и новым самоистязаниям. Самая возмутительная шайка отпетых христианишек, которая когда-либо действовала по указке жидов. Когда я говорю "жиды", имейте в виду и епископов, это одно и то же. Вся империя на коленях ! Настоящее масло ! Умоляющее ! Выпрашивающее отпущение грехов ! Не империя, а исповедальня ! От императора до самого последнего крепостного ! Все на коленях ! Ах ! настоящий сумасшедший дом ! Вся арийская ватага в добровольном рабстве ! Фанатичный мазохизм для всех !

Перейти на страницу:

Похожие книги

Колыбельная
Колыбельная

Это — Чак Паланик, какого вы не то что не знаете — но не можете даже вообразить. Вы полагаете, что ничего стильнее и болезненнее «Бойцовского клуба» написать невозможно?Тогда просто прочитайте «Колыбельную»!…СВСМ. Синдром внезапной смерти младенцев. Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без всякой видимой причины — просто засыпают и больше не просыпаются… Синдром «смерти в колыбельке»?Или — СМЕРТЬ ПОД «КОЛЫБЕЛЬНУЮ»?Под колыбельную, которую, как говорят, «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи. Или когда племя так разрасталось, что уже не могло прокормиться на своей земле».Под колыбельную, которую пели изувеченным в битве и смертельно больным — всем, кому лучше было бы умереть. Тихо. Без боли. Без мучений…Это — «Колыбельная».

Чак Паланик

Контркультура
Новые письма темных людей (СИ)
Новые письма темных людей (СИ)

Перед Вами – шедевр новой латинской литературы. Автор – единственный российский писатель, пишущий на латинском языке, – представляет Вам свою новую книгу. В ней он высмеивает невежественных политиков, журналистов и блогеров. Консерваторы и либералы, коммунисты и ультраправые, – никого он  не щадит в своем сочинении. Изначально эта книга была издана от имени Константина Семина, – известного проправительственного журналиста, – и сразу снискала успех. Сейчас мы издаем ее уже от имени настоящего автора, – непримиримого левака и коммуниста.    Помимо «Новых писем темных людей» в это издание вошли многие новые работы Марата Нигматулина, написанные как на латинском, так и на русском языке.               

Автор Неизвестeн

Публицистика / Критика / Контркультура / Сатира / Иностранные языки
Джанки
Джанки

«Джанки» – первая послевоенная литературная бомба, с успехом рванувшая под зданием официальной культуры «эпохи непримиримой борьбы с наркотиками». Этот один из самых оригинальных нарко-репортажей из-за понятности текста до сих пор остаётся самым читаемым произведением Берроуза.После «Исповеди опиомана», биографической книги одного из крупнейших английских поэтов XIX века Томаса Де Куинси, «Джанки» стал вторым важнейшим художественно-публицистическим «Отчётом о проделанной работе». Поэтичный стиль Де Куинси, характерный для своего времени, сменила грубая конкретика века двадцатого. Берроуз издевательски лаконичен и честен в своих описаниях, не отвлекаясь на теории наркоэнтузиастов. Героиноман, по его мнению, просто крайний пример всеобщей схемы человеческого поведения. Одержимость «джанком», которая не может быть удовлетворена сама по себе, требует от человека отношения к другим как к жертвам своей необходимости. Точно также человек может пристраститься к власти или сексу.«Героин – это ключ», – писал Берроуз, – «прототип жизни. Если кто-либо окончательно понял героин, он узнал бы несколько секретов жизни, несколько окончательных ответов». Многие упрекают Берроуза в пропаганде наркотиков, но ни в одной из своих книг он не воспевал жизнь наркомана. Напротив, она показана им печальной, застывшей и бессмысленной. Берроуз – человек, который видел Ад и представил документальные доказательства его существования. Он – первый правдивый писатель электронного века, его проза отражает все ужасы современного общества потребления, ставшего навязчивым кошмаром, уродливые плоды законотворчества политиков, пожирающих самих себя. Его книга представляет всю кухню, бытовуху и язык тогдашних наркоманов, которые ничем не отличаются от нынешних, так что в своём роде её можно рассматривать как пособие, расставляющее все точки над «И», и повод для размышления, прежде чем выбрать.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это по адресу: http://www.fictionbook.org/forum/viewtopic.php?p=20349.

Уильям Сьюард Берроуз

Контркультура