Школа волшебства

«Твое место у параши», — опять всплыла у меня в голове фраза, но смысл ее остался для меня непонятен. Но я недоумевающе уставился в угол, на что он процедил:

— Спать будешь тут.

Я сделал вид, что понял, подошел к кровати, не раздеваясь, лег на нее и сделал вид, что уснул. Мне были интересны его дальнейшие действия, но самое главное необходимо определиться с тем, что я должен «вспомнить». Вопрос насущный, потому как, если буду только обузой, то могут просто убить и все. Я точно должен помнить фразы спать, есть, помочь что-о сделать несложное, например, подержать, принести и другие. По моим ощущениям мне еще месяца два надо на полное слияние с телом. Под эти мысли я и уснул.

Проснулся я за несколько секунд до того, как кто-то начал теребить меня за плечо.

— Эй, эй, — раздался тихий детский голос, — это ты новенький?

Открыл глаза — на меня смотрел парень, не скорее уж, мальчик лет тринадцати. Окинул его беглым взглядом — одежда не рваная, лицо не изможденное, без следов побоев, значит, живется ему тут очень хорошо. Уставился на него.

— Пойдем покажу, где мы едим, — сказал он и начал отходить, но остановившись, добавил, — ложку бери с собой.

Я и так собирался ее взять, так как сильно подозревал, что там мне никто ее не даст. Про тарелку он промолчал, я и не стал ее брать.

Столовая, как столовая — столы, лавки, запах пищи. Сел за стол, куда меня и привели — получилось чуть в стороне от сидящих обедающих тут рабов. Пересчитал, вместе со мной получался двадцать один, а мест в спальне — десять. Получается, что рабских минимум две. Сел с уже привычным для меня выражением лица, которое, если честно, очень мне надоело, и услышал фразу:

— И в правду полудурок.

Когда я увидел, кто готовит и раздает пищу, от сердца у меня отлегло, ибо делала это женщина. То есть, как минимум, плевка в тарелке я мог не опасаться. Интересно получается, ложка должна быть у раба своя, а вот тарелки нет — дородная женщина разлила какую-то густую похлебку по тарелкам. Моей ложкой такое не очень удобно есть, но я заметил, что у других рабов ложки уже нормальные. Ничего, еще не вечер. Спустя час после обеда меня вызвала к себе Атара, действительно оказавшаяся самой главной в этой богадельне. Привел меня все тот же мальчик, попутно рассказывая что где находится, но в комнату вместе со мной заходить не стал.

Атара стояла посреди комнаты совершенно обнаженная, а я убедился, что мои обрывки знаний о физиологической разнице между мужчиной и женщиной подтвердились. Жира, как у поварихи и некоторых других женщинах, я не заметил — тело, как тело. Она внимательно посмотрела на меня, опустила глаза вниз, поморщилась чему-то, затем легла на кровать и приказным тоном сказала:

— Удовлетворяй меня!

Я смотрел на нее, совсем не понимая, что ей от меня нужно. Осмотрел еще раз, остановил взгляд на лохматости у нее между ног, но так и не понял, что она имела в виду. Мне даже играть не было необходимости, так как обе памяти молчали. «Прямо, как партизаны», — появилась мысль. А кто такие партизаны я не знал. Она разгневалась, резко поднялась, подошла ко мне и, схватив за волосы, наклонила вниз со словами:

— Кому сказала!

И только сейчас какая-то память подсказала, что от меня хотят. Я с большим трудом удержался, чтобы не выругаться и, приложив максимум усилий, сдержался, чтобы не оттолкнуть ее от себя. Мне до того стало противно, что маска недоумка на лице исчезла, и только то, что моего лица никто не видел, спасло меня от разоблачения и последствий, которые незамедлительно последовали бы за этим. Не дождавшись от меня никаких действий, она также за волосы отшвырнула меня от себя с такой силой, что я даже вскрикнул. Надо будет обязательно сделать короткую стрижку.

— Пшел вон отсюда, — гневно сказала она и указала на двери.

Более красноречивого жеста не придумать, и я направился в рабскую. Дорогу запомнил очень хорошо, поэтому через пару минут я уже лежал на кровати. Задумался о том, что меня ожидает после такого события — ничего хорошего. Эх, ну, что так долго происходит слияние? Началось быстро, а сейчас очень медленно, это как рана — затягивается быстро, а заживает долго. Получается, что если меня поведут вглубь страны, придется убегать в первую же ночь. В этот день, до вечера меня никто не трогал, и у меня появилась надежда, что все будет хорошо. В комнату гурьбой вошли остальные рабы, что-то обсуждая между собой.

— Это из-за этого полудурка хозяйка сегодня была не в духе, — раздался голос из этой толпы.

— Надо его проучить, чтобы в следующий раз выполнял все ее приказы, — послышался второй голос.

И пятеро человек направились ко мне. Для чего они было понятно, и у меня в голове промелькнули мысли по поводу того, как мне действовать. Появилась полная уверенность в том, что если встану, то защититься мне будет намного легче и проще. Я поднялся и встал, ожидая их, мне вспомнилась фраза про полный контроль и, как следствие, победу в бою. Они приблизились и шедший посередине, не мудрствуя лукаво, замахнулся, чтобы ударить меня.