Школа выживания волчицы

Он легко подхватил Алю на руки и, не обращая внимания на ее сопротивление, уложил в постель, крепко прижав к себе. Она какое-то время еще пыталась вырваться из державших ее рук, но, осознав бесполезность этих усилий, затихла и через пару минут уже снова спала. Акела чуть ослабил хватку, осторожно убрал с лица жены упавшую прядь и ощутил острую боль в области сердца. Во сне Аля казалась совершенно беззащитной, почти девочкой, маленький рост и хрупкая комплекция никак не выдавали того, что было у этой женщины внутри. Акела отлично знал, что его жена может постоять за себя, и это тяготило его сильнее всего остального – что в критический момент Аля легко обойдется без него. Всякий раз, когда происходило подобное, Акела чувствовал себя виноватым. Много лет он пытался обуздать крутой нрав жены и изменить ее привычки, но ровно в тот момент, когда ему казалось, что он достиг цели, происходило что-то такое, что снова возвращало его Алю от кимоно и домашних забот к кожаным брюкам, мотоциклу и снайперской винтовке. Все попытки изменить образ жизни наталкивались на подводные камни из прошлого, как сейчас. И с этим Акела, увы, справиться никак не мог.

До утра он так и не смог уснуть. Лежал на спине, закинув за голову руку, и прислушивался к тому, как мерно дышит во сне Аля.

За завтраком, когда вся теперь уже немногочисленная семья собралась, Акела спокойно и даже немного равнодушно объявил, что Аля и Соня, взяв Никиту, уезжают в Саратов трехчасовым поездом. Тесть одобрительно кивнул, у Али задрожала нижняя губа, которую она тут же прикусила, бросив на мужа острый неодобрительный взгляд, а Соня радостно подпрыгнула на стуле:

– К бабе Саре?

– Да. Вы поедете к Саре Иосифовне и поживете пока у нее, – погладив дочь по кудряшкам, стянутым в хвост на затылке, сказал Акела.

– А Никита с нами зачем поедет?

– Чтобы маме не было скучно, – чуть улыбнувшись уголками губ, ответил он. Заметил, как недовольно скорчилась Аля.

– А как же вы с дедом? Как вы тут одни останетесь, без нас?

– У нас есть Галя. А ты посмотришь другой город и мне потом расскажешь.

Аля встала из-за стола, не закончив завтракать.

– Ты куда это? – недовольно поинтересовался тесть, и она огрызнулась:

– Может девушка не объяснять?

– Нет, не может! – загремел Фима, шарахнув ладонью по столу. – Не может, мать твою, надоели фокусы!

– Не ори, – обрезала она, ничуть не испугавшись. – Ребенок слушает.

– Прекратите оба, – негромко сказал Акела, глядя на покрасневшее лицо тестя. – С чего вдруг паника?

– А с того! Совсем с катушек сошла твоя жена, вот что я скажу!

– Соня, иди к себе, – попросил Акела, улыбнувшись затихшей дочери, – начинай вещи собирать.

Девочка послушно выбралась из-за стола, обошла его, чмокнула в щеку мгновенно успокоившегося деда и скрылась в глубине дома.

– Теперь можете продолжать свои диалоги на повышенных тонах, – предложил Акела, проводив Соню взглядом.

Аля, уперев кулаки в бока, гневно посмотрела на него:

– Значит, ты поступил ровно так, как я тебе ночью сказала?

– Ты ведь слышала. – Он невозмутимо потянулся к чайнику, чем только распалил и без того кипевшую от гнева Алю.

– И ты думаешь, что я подчинюсь?!

– Я в этом абсолютно уверен.

Аля в буквальном смысле подпрыгнула от распиравшей ее злости, которую она старалась подавить:

– Вот почему ты такой, а?! Тебя вообще ничего не волнует, да?

– Волнует. Именно поэтому вы уезжаете. И хватит спорить, иди собирайся.

Из Али словно воздух выпустили. Она стала еще меньше ростом, ссутулилась и побрела из кухни под взглядами мужа и отца.

– Ловко ты, – с уважением произнес тесть, – мне вот никогда не удавалось.

– Ты просто не нашел подход, – улыбнулся Акела.

– Ладно, с этим все. Давай лучше вот что обсудим. Ты решил их с Сонькой упрятать в Саратов, потому что… Вот, кстати, почему?

– Потому что не хочу разрываться. Дел много, а забот прибавится, если они останутся здесь. Если Соню можно в доме запереть, то с Алей этот фокус не пройдет, ты не хуже моего понимаешь. А я не хочу, чтобы она ввязалась опять в наши разборки. Думаю, ты этого тоже не хочешь.

– Она у меня одна осталась, – угрюмо проговорил тесть, покручивая в пальцах вилку. – Если ее потеряю, вообще жить зачем?

– Тогда ты меня отлично понимаешь. У меня тоже никого нет, только Аля и Соня. И это мое уязвимое место. Я должен сделать все, чтобы с ними ничего не случилось. С этим разобрались. Давай о делах. Кто, по-твоему, может быть заинтересован в дискредитации банка?

Фима потер лысину, вздохнул и проговорил:

– А вот черт его знает. Я уж всяко мозговал – нет, не понимаю. Не вижу. Моня вчера тоже башку надсадил, и Бесо, втроем сидели. Не надумали ничего. Остаешься только ты.

– В каком смысле?

– Твои дела какие-то стародавние, потому что сейчас вряд ли ты кому чего перешел или должен.

– Но банк-то твой тут при чем?

– А при том, дорогой мой зять, что ты сейчас как начальник службы безопасности полезешь разбираться. Тут-то тебя тепленького и подцепят.