Школа жизни

Борис Алексеевич Борисов Школа жизни

КОМСОМОЛЬСКАЯ ЮНОСТЬ

Фабричный поселок. — В стороне стоять нельзя. — Закалка в боях с бандитами-кулаками. — Друзья мои, красные ткачи. — Легкая атлетика — королева спорта. — Только на флот!

Отец мой служил на текстильной фабрике Сакиных, под Ярославлем (сейчас фабрика «Красные ткачи»). В фабричном поселке и прошло мое детство. Насколько помню, я рос слабым, болезненным, из-за всякой мелочи плакал. Меня колотили даже девчонки. Несмотря на это, непременно участвовал в играх, которые затевали ребята. Когда я вместе с отцом ездил в город, то любил смотреть на марширующих по улицам солдат. Чаще всего играл в оловянных солдатиков, мастерил деревянные пистолеты и сабли. И позднее, в драмкружке, я, как правило, исполнял роли военных.

Откуда взялось это пристрастие, не знаю. Из моих родственников никто в царской армии не служил. Ни отец, Алексей Александрович, ни мать, Александра Ивановна, вырастившие четырех детей, никогда не поощряли такого рода наклонностей. Видимо, мне просто хотелось быть таким же живым и здоровым, как и большинство окружавших меня детей. Хотелось играть, бегать вместе с ними, а если кто заденет, то суметь дать сдачи.

Не раз я ходил с синяками, доставалось мне и от родителей. А однажды удил с мостка рыбу, и закружилась голова, я упал в воду и пошел ко дну. Старший брат Николай, тоже удивший за кустом, услышав сильный всплеск, пошел взглянуть, в чем дело. Увидел на воде круги и пузыри, плавающую удочку и понял, что кто-то тонет. Он бросился на помощь, и каково же было его удивление, когда, вытащив утопающего, обнаружил, что пузыри пускал его родной брат!..

К самому поселку примыкали березовая и сосновая рощи. За ними начинались леса. Богатые грибами и ягодами, они тянулись на многие километры. Река Которосль, на которой стоит фабрика, изобиловала рыбой, а луга, раскинувшиеся по берегам, покрывались весной густой травой, пестрели множеством цветов. Благодатная природа скрашивала убогий быт жителей поселка, а для нас, детей, была поистине раем.

Летом мы удили рыбу, купались, собирали грибы, ягоды, играли в городки и бабки. Зимой катались на санках, на самодельных деревянных коньках, подбитых железками и подвязанных к валенкам веревками, ходили на лыжах, сделанных самими же из развалившихся бочек. Помню, как все мы с завистью смотрели на хозяйского племянника, воспитанника кадетского корпуса Мишу Ильичева, который носил шерстяной спортивный костюм и специальные ботинки. У него были шикарные лыжи с бамбуковыми палками, какие-то особенные, блестящие коньки.

За долгие годы жизни мне довелось побывать во многих местах нашей Родины. Бывал в степях Украины, в предгорьях Кавказа и Карпат, на Черном и Балтийском морях, в Сибири, в Северном Казахстане, на Дальнем Востоке, в лесах Карелии, за Полярным кругом. Но такой волнующей природы, как в центральной полосе, в наших ярославских краях, нигде не встречал. Недаром наш знаменитый земляк Николай Алексеевич Некрасов любил отдыхать в своей Карабихской усадьбе (теперь усадьба-музей Н. А. Некрасова), которая находится всего лишь в одном километре от фабричного поселка. До сих пор люблю перечитывать его строки:

Сгорело ты, гнездо моих отцов!
Мой сад заглох, мой дом бесследно сгинул,
Но я реки любимой не покинул.
Вблизи ее песчаных берегов
Я и теперь на лето укрываюсь
И, отдохнув, в столицу возвращаюсь
С запасом сил и ворохом стихов.

Мы часто бегали в некрасовский парк, спускавшийся вниз чуть ли не до самой Которосли. Здесь для игр было раздолье. Получив разрешение, можно было вдоволь побегать на лужайках парка, прятаться в густых зарослях кустарника, отдыхать на берегу пруда, в уютных беседках. А осенью, когда никто не видит, забраться на единственный в наших краях кедр и полакомиться его орехами.

Льноткацкая и отбельная фабрика Сакиных до революции была сравнительно небольшой. Работало на ней примерно тысяча человек. Рабочие жили в фабричных каморках или в собственных домиках. Это были бывшие крестьяне окружающих деревень — Ноготина, Ершева, Боровой, Карабихи, Семеновского. Сюда, на фабрику, гнали их малоземелье, голод и нужда. Это о таких крестьянах, об их тяжелой и беспросветной доле писал Некрасов в своей поэме «Кому на Руси жить хорошо». Помню, когда я в школе впервые услышал эти стихи, то твердо решил, что поэт имеет в виду как раз соседние деревни и села.