Школа жизни. Честная книга: любовь — друзья — учителя — жесть

Во время больших перемен прошли соревнования «Черезкозельные прыжки» на лучшую «кукарачу», в результате Шурик порвал по шву брюки от ширинки до пояса, а я отбил копчик. Покорил же болельщиков этого престижного вида пофигистического спорта долговязый Димон. В разделе «Наука и техника» перечислялись конкурсные изобретения на грани фантастики, вроде кувалды «Раздолбай-ка» и универсального усилителя «Муха тоже вертолет». На том лист бумаги формата А4 кончился.

И тут до меня добралось ОРЗ (так в те годы называли ОРВИ). За это время прошла череда экстренных родительских собраний, на которых родители от души порадовались нашим экспериментам в мире моды, но по прибытии домой сделали чадам внушение и привели галстуки и тапки в божеский вид. Недельный пропуск – солидное время для комсорга школы. Мне пришлось наверстывать знания и скорым темпом начинать хлопоты по подготовке череды новогодних мероприятий. Словом, стало не до партии.

Очень даже вовремя мы остановились. Нас тогда «слили», и эти две партийные недели мне припомнили при предоставлении характеристики с места учебы. Партийные взносы ушли на пленку для восьмимиллиметровой кинокамеры (видеокамеры тогда были редкостью). Кроме фильмов студии «Паш-кино» до сих пор жива банная традиция. Ряды наши поредели, но «партийные сливки» на «съездах» с доброй улыбкой вспоминают наш оппозиционный почин. И, если у ж быть до конца честным, то называлась партия не ВППФ, а ВППХ.

Светлана Бахтина Мы «бэшки»!

Мы, рожденные в семидесятых, поступили в школу в 1980 году, после нашумевшей Олимпиады, а закончили в 1990-м, в разгар перестройки. Наш класс «Б» зеленодольской школы был самым шумным, самым неугомонным. Нам казалось, что это круто, и мы даже гордились, что «гремим на всю школу». Правда, частенько не с лучшей стороны. Но и в этом мы были детьми своего времени.

Учительница начальной школы крепко держала нас в руках, и поэтому четвертый класс показался глотком свободы. Мы ста ли заниматься на эта ж выше, вместе со старшеклассниками, у нас появились новые увлекательные предметы и учителя. Было сложно привыкать к каждому, и мы на переменках подходили к «ашкам» или «вэшкам» (потом появились «гэшки», а после – «дэшки») и узнавали: «Как у вас прошло рисование? – Весело! – А математичка? – Зверь. Столько всего задала на дом!» К тому же нас приняли в пионеры – всем классом на торжественной линейке, – и теперь мы учились завязывать красные галстуки. Мы относились к этом серьезно: если вдруг кто-то забывал надеть его, то на общем фоне чувствовал себя голым. На стенах коридора висели портреты пионеров-героев. В том числе Павлика Морозова – как позже выяснилось, подвигов никаких не совершавшего, а настучавшего на отца из мести. Как-то незаметно их портреты потом снимут и повесят на их место высказывание Чехова: «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли» – прописные истины на все времена.

Наверное, в том же шестом классе к нам привели новенькую. Это была дочка учительницы географии Оля К., и она стала нашим классным «чучелом», как в нашумевшем в 1993 году фильме Ролана Быкова. Но тогда мы этого фильма еще не видели. Оля К. была альбиносом, выглядела страшненькой, из-за своего высокого роста все время старалась скрючиться, стать меньше и незаметнее. К тому же она картавила, заикалась и очень плохо училась. В общем, она была идеальной мишенью для возросшей агрессивности подростков – нам в это время было по 13–14 лет. Мальчишки тыкали в нее ручками, дергали за слишком белую, как будто ненастоящую косичку, отбирали тетрадки, читали вслух со всеми ошибками безграмотные записи, и класс дружно ржал.

Нет, конечно же, не весь класс: у Оли К. появилась защитница – другая Оля, Оля М., отличница. Их даже посадили за одну парту, и Оле М. пришлось держать круговую оборону, помогая Оле К. во время уроков, подсказывая и, чего уж там, – решая за нее задачки, а во время перемен отбиваясь от наглых мальчишек. Они и правда были наглые. Особенно те, кто не вышел ростом, учился так себе, на троечки, – их было трое-четверо, но они, как говорилось, позорили весь класс. И когда не дрались друг с другом, сбивались в кучку и сильно досаждали двум Олям. Некоторые одноклассники кричали: «Хватит, отстаньте от них!» – но это помогало не надолго, до следующей перемены.

До восьмого класса, пока не ушла из школы, Оля К. так и была изгоем, а Оле М. доставалось за компанию. Правда, Оле М. еще и завидовали, потому что она училась очень хорошо, была из интеллигентной семьи, ее старший брат тоже был отличником и председателем Комитета комсомола (КК) школы, а ее младший брат – по мнению педколлектива – слыл самым умным из их семьи, которая «кует золотые медали». После десятилетки Оля М. поступила в Казанский университет и окончила его, аспирантуру и преподает в одном из престижных вузов.