Школяр

Габриэль фыркнула за его спиной то ли с досадой, то ли с удивлением, а он плюхнулся на привычное место и с жадностью оглядел угощения. Как оказалось, благоухание исходило от обжаренных в сметане белых грибов, которые Филь сильно любил, даром что не ел их раньше в Старом Свете. И запеченной съедобной лозы, которую требовалось выдержать срезанную три месяца в темноте, иначе ею можно было отравиться. Правильно приготовленная, она вкусом напоминала маслянистую ореховую массу.

В конце трапезы между Филем и Яном протянулась рука, и Габриэль звонко припечатала серебряным аспром о столешницу.

— От Палетты, чтобы тебе не отвертеться!

Задрав нос, она удалилась, а к Филю разом поворотился весь стол естествознания. Николас Дафти жадно уставился на монету. Фристл Бристо сдержанно поинтересовался:

— На что собираем деньги?

Смахивая монету в карман, Филь сказал:

— На новый свинарник.

— Епитимья от ректора? — ухмыльнулся Ральф Фэйрмон. — Я вижу, ваша слава дороговато вам обходится.

Услышав это, Филь и Ян посмотрели друг на друга. Встав из-за стола, они выскочили на улицу, чтобы без помех обсудить пришедшую вдруг обоим на ум спасительную идею.

— Правильно, мы поставим на торги наше санное время, — начал Филь оживленно, — как я раньше-то не додумался!

— Загоним втридорога нашу известность, — радостно поправил Ян. — Хочу заметить, идея гениальная!

— Выдадим билеты на необходимую сумму, — возбужденно воскликнул Филь, — пока все еще помнят про наш поход в деревню и есть возможность взвинтить цену!

— А ты посчитал, во что это встанет? Осталось собрать девятнадцать аспров, где нам набрать столько желающих?

Филь задумался, взвешивая так и сяк покупательную способность клиентуры против количества поездок.

— Надо сделать все уроки до субботы, — сказал он, помрачнев, — а то в выходные у нас не останется времени. Мы будем, как проклятые, кататься на санях!

* * *

К выходным требуемая сумма была собрана за исключением одного аспра, добыть который не представлялось возможным. В Алексе все узнали, во что влипли Филь с Яном, и доступная помощь от доброжелателей была уже получена, а число желающих прокатиться за деньги исчерпано. Вечером в пятницу Филь снял с дверей трапезной объявление, написанное совместными усилиями его и трех Хозеков:

«Два галантных кавалера, известных своими подвигами, готовы прокатить всех желающих в санях с ветерком в эти выходные за скромное вознаграждение. Оплата: пять крайтов за поездку или один аспр за три. Катание состоится в любую погоду. Передумавшим деньги не возвращаются. За билетами обращаться в дормиториум естествознания к Филю Фе и Яну Хозеку».

Это было четвертое объявление по счету. Предыдущие три исчезали одно за другим, пока Габриэль не заявила во всеуслышание, что выцарапает глаза тому, кто это делает. Она приняла близко к сердцу вставшую перед друзьями задачу.

Более не обижаясь на Филя за свою подругу, Габриэль провела рекламную кампанию, результатом которой стала ссора между Филем и Ёлкой. Ушей Ёлки не успели достигнуть слухи о причине объявления, и она посчитала, что Филь собрался с неё тоже содрать оплату.

— Ты чего? — вылупился он на неё. — Договор дороже денег!

— Да? — заносчиво проговорила Ёлка. — Кто тебя знает, если ты с девушек берешь деньги за катания! Я считаю, мужчина должен быть способным дать в нос обидчику, и в этом тебя не упрекнуть. Но скупых я терпеть не могу! Мне нравятся мужчины, которым процесс дарения приносит удовольствие, а не зажимающие чужую радость по своим сундукам. Только такие имеют шанс заполучить такую бесценную особу, как я, в друзья!

Филь нахмурился, осмысливая сказанное, одновременно испытывая гордость, что его причислили к мужчинам. «Бесценность» в переводе на торговый язык означала: сколько ни заплати, всё мало. Для Филя это была бессмыслица, что вызвало у него резонный вопрос:

— Слушай, Ёлка, а если не в друзья, а просто прокатиться, можно получить разницу деньгами?

Она надулась и больше с ним не разговаривала. Филь расстроился, потому что Ёлка ему нравилась, но её отказ кататься освобождал драгоценное место в плотном расписании, которое успело попортить немало крови ему и Яну. Простая на вид идея, как оказалось при ближайшем рассмотрении, таила в себе кучу подводных камней.

Самым большим препятствием была очередь на сани, которую требовалось строго соблюдать. Количество народа в ней зависело от грядущей погоды. Скорость спуска можно было считать постоянной, зато время подъема должно было увеличиваться по мере нарастания усталости к концу дня. Пытаясь определить минимальное и максимальное количество спусков, которое они могут сделать и от которого зависела цена на билеты, друзья вынули душу из Меты, Анны и Габриэль, заставляя их вспоминать самые последние мелочи прошлого катания. Затем, вооруженные цифрами, они погрузились в расчеты.