Школяр

Она шустро забралась в карету и потеснилась, когда рядом с ней села Мета. Филь, Ян и Анна устроились напротив. Якоб свистнул, лошади мощно взяли с места, и конюх опять присвистнул, на этот раз от удивления.

— Теперь еще поскучать часок и будем веселиться в поезде! — обрадовалась Габриэль такому началу.

Вырвавшись на дорогу, лошади наподдали так, что Филя обуяли сомнения, что им придется скучать.

— Держитесь там! — крикнул им Якоб, когда они съезжали с холма. — Эти лошадки не хотят бежать медленно!

Они разогнались не хуже Почтовых, карету стало сильно качать. До пассажиров донесся свист ветра в веревках, удерживающих сундуки на крыше. Ян прислушался, подняв глаза, затем поворотился к Филю.

— Так, — сказал он, — зачем ты всё-таки носился в дормиторий?

У Габриэль вырвался испуганный возглас, когда их мотнуло на очередной кочке:

— Ой, мы что-то очень быстро едем!

— Я дал им Успокоителя, — сказал Филь.

Он и представить не мог, что глаза сестер Хозек способны увеличиваться до такой величины.

— УСПОКОИТЕЛЬ СХИЗМАТИКА? — раздался в карете их коллективный вопль ужаса.

— Ты сумасшедший! — восхищенно выкрикнул Ян. — Они к вечеру долетят до Кейплига!

Габриэль, не имея понятия, о чем идет речь, смятенно хлопала глазами.

— Что ты наделал, горшок ты с песком вместо мозгов! — взвизгнула Анна. — Мы же убьемся! Мы не в санях и не в корыте, а в карете и над нашей башкой привязаны тяжеленные сундуки, дундук ты курносый!

Филь собрался ляпнуть в ответ что-нибудь обидное, но передумал: он заметил, что Анна перепугана до смерти. Мета нахмурилась.

— Сестра, образумься и веди себя прилично! Ничего страшного тогда не случилось, кроме того, что Ян проспал на занятия. Я боюсь не скорости, я боюсь, что лошади упадут и заснут!

Предыдущие жертвы Успокоителя тут же возразили:

— Не волнуйтесь, их хватит еще на обратный путь.

С козел раздался возбужденный голос Якоба:

— Нагоняем, следы становятся свежее!

Пять голов сунулись к правому окну, от которого лес был дальше и можно было увидеть следы полозьев прошедшего поезда. Тут что-то сильно ударило карету с левой стороны.

— ХРЯСЬ!

Послышалась ругань Якоба и встревоженное ржание лошадей. Сквозь разбитую стену ворвалось густое облако снега. Продолжая ехать вперед, карета с кряхтеньем завалилась. Её крыша не выдержала и оторвалась, за ней отвалилась задняя и боковые стенки. Проехав еще пятьдесят шагов и потеряв по дороге диван, карета наконец встала.

— Можешь распрощаться с мечтой успеть на поезд! — услышал Филь голос Анны, лежа в сугробе, а когда прочистил глаза, увидел её саму недалеко от оторванного дивана. Габриэль с Яном копошились в уцелевшей части кареты.

Рядом с Филем кто-то сдавленно произнес:

— Пожалуйста, дай мне хотя бы вздохнуть…

Он покрутил головой и никого не обнаружил.

— Ты придавил меня!

Филь сообразил, что голос раздается из снежной кучи за его спиной. Привстав на корточки, он стал раскидывать снег. Куча зашевелилась. Из неё показалось запорошенное лицо Меты с зажмуренными глазами. Филь очистил ей лицо, и она потешно заморгала на него мокрыми ресницами. Его разобрал смех. Зардевшись, Мета поднялась на ноги.

— Нечего хихикать, ты упал на меня так, что едва не вышиб дух, — пробормотала она, отряхиваясь. — Что произошло? Я не успела ничего понять.

Филь сказал:

— Думаю, мы сильно забрали влево и приложились о дерево. Пустяки, нам осталось недолго! Вон Якоб уже поставил карету на полозья, сейчас закинем на неё сундуки и поедем дальше.

Сундуки валялись за ними на дороге. Крыша лежала отдельно, из-под неё торчали лопнувшие веревки. Анна, размахивая руками, продолжала ругаться на Габриэль. Ян обсуждал что-то с Якобом. Вдруг он призывно замахал рукой, а Габриэль тревожно заозиралась.

Мета тем временем сняла шапку, стряхнула с неё снег и, склонив голову, распустила волосы. Смотав их в тугой узел, она снова натянула шапку поглубже на уши.

— Давай поспешим… Рукавицы не оставь!

Она то и дело стреляла глазами по сторонам, чего за ней не водилось. Причина стала ясна, когда они приблизились к карете.

— Лошади не просто шарахнулись, они шарахнулись от волков, так что сматываемся! — крикнула им Анна, красная от волнения.

Габриэль с перекошенным ртом крутилась на месте, не зная, куда ей приткнуться. Но она хотя бы двигалась, а не стояла столбом, как в Хальмстеме. Демоны привели её тогда в ступор.

— Однако, случился только один волчара, — сказал Якоб, поправляя лошадиную сбрую. — Остался сзади на обочине, его лошадки растоптали. Не скачи мы шустро, я бы и от деревьев отвернул, ну да чо теперь!

Вдали, со стороны, куда они ехали, послышался волчий вой. Ему откликнулся другой, ближе, и тут же — третий, со стороны Алексы. В пасмурном воздухе посередине лесной дороги, к которой клонились засыпанные снегом, точно саваном одетые сосны и ели, вой звучал жутко.

— Окружают, — заметил Якоб равнодушно. — Лошадиное мясо чуют. Голодные они зимой и злые, щас их самая пора. Боюсь я, однако, вперед вас везти — до Алексы-то ближе будет. Кареты у нас, считай, что нету, отсидеться негде. Надо решать, куда ехать, или тогда огонь разводить, а то ведь сожрут.