Школяр

Целительница выслушала этот монолог с квадратными глазами. А потом, судя по характерному движению левого плеча, ущипнула себя за бедро, чтобы убедиться, что все это ей не снится. Проснуться, естественно, не смогла, поэтому прикипела взглядом к накопителю, «возникшему» в руке Зыбиной, и облизала пересохшие губки.

— Бери — заслужила! — с мягкой улыбкой заявил я и скинул скорость перед огромным озером из подтаявшего снега, чтобы не окатить с головы до ног стайку школьниц, замерших у пешеходного перехода. Потом меня не заметил какой-то придурок на битой зеленой «Лани» и, услышав грозный рык сигнала, шарахнулся на свою полосу. В результате большая часть слов благодарности прошла мимо меня. Зато я увидел в уголках глаз Замятиной слезы счастья и мысленно назвал себя неплохим воспитателем «стервозин».

Следующие несколько минут «старшая сестричка» занималась своими делами — приняла какой-то звонок, очень долго вслушивалась в объяснения невидимого собеседника, а затем холодно заявила, что ничего из услышанного ее не интересует, и потребовала ей больше не звонить.

Сбросив вызов, в сердцах выдохнула слово «урод», потом вспомнила, с кем и куда едет, задвинула раздражение куда подальше и снова развернулась к Зыбиной:

— А теперь я бы хотела поговорить с тобой о ближайшем будущем. Твоя третья ступень подмастерья — это неплохой кусок хлеба для целительницы из какой-нибудь клиники районного уровня, но не более. Согласна?

— Да, Раиса Александровна.

— К сожалению, для оптимальной раскачки Дара физика требуются не в пример более сильное ядро, проводимость каналов энергетической системы, емкость и скорость восполнения резерва, чем у тебя. Да, в данный момент ты со скрипом, но тянула работу Люта максимум с двумя пестунами. А ведь с сегодняшнего вечера к его тренировкам подключатся еще три человека — Ледышка, менталист и я…

Валя сначала поежилась, а затем понуро опустила голову и вздохнула.

Ход ее мыслей был понятен безо всяких объяснений, и Суккуба сочла необходимым сгладить произведенный эффект:

— Скажу сразу: менять тебя на кого бы то ни было я не собираюсь. Мало того, на время каникул приставлю к тебе Каролину Вильгельмовну, чтобы она подтянула тебе манеры и подготовила к более сложному этапу взаимодействия Люта с однокашниками. Но целительскую нагрузку уполовиню…

— Ты решила приставить ко мне Леди на постоянно основе? — спросил я, чуть-чуть притормозив, чтобы не впороться в бампер светло-розового «Облака» с заснеженным задним стеклом.

— Ага: дрессировать беспризорников может кто угодно, а к тебе я абы кого не подпущу! — как-то уж очень экспрессивно выдохнула она и снова посмотрела на Замятину: — Так вот, Валь, целительница, с которой тебе придется работать в паре до инициации Люта, тоже обязана ему многим. И мне бы очень хотелось, чтобы между вами не было ни склок, ни соперничества, ни ревности — любая шероховатость в вашем сотрудничестве так или иначе выйдет ему боком, а я этого, как ты понимаешь, не потерплю.

— С моей стороны никаких шероховатостей не будет! — вскинув голову, звонко пообещала Замятина, почему-то сочла, что этого будет недостаточно, и добавила: — Я буду делать для Лютобора Игоревича все, что в моих силах. Вот увидите!

— Что ж, я тебя услышала! — кивнула Зыбина и заметно смягчилась. — А теперь давай поговорим о том образе, который ты должна будешь отыгрывать, как его личная помощница, после нашего возвращения из Италии…

…Не знаю, почему, но описание нового образа легло на душу Вали, как родное. Поэтому последние минуты перед выгрузкой в гараже торгового дома «Белое Кружево» она думала о чем-то своем и улыбалась. Да, потом приняла рекомендованный вид и держала лицо все время, пока Раиса Александровна поднимала нас на четвертый этаж и договаривалась об аренде некой «большой примерочной», зато там выпустила наружу себя-ребенка. Правда, я это понял далеко не сразу, так как первые полчаса проторчал в помещении, похожем на гостиную в гордом одиночестве, изредка разбавляемом визитами весьма миловидной женщины лет сорока,

сначала предложившей мне меню, а затем последовательно притащившей два бокала свежевыжатого сока, тарелку с эклерами и стопку автомобильных журналов.

А потом мимо моего дивана вальяжно прошли две «мои» дамы — кстати, налегке — и аж восемь «не моих», нагруженных каким-то шмотьем на зависть любому грузовику, через полминуты «носильщицы» унеслись в обратном направлении, а из комнатки, в которой исчезли «сестричка» с «помощницей», раздалось тихое бормотание. К этому моменту от угощения остались только крошки, так что я заинтересовался происходящим и превратился в слух. Еще минут на пять. А ведь мог порасслабляться еще немного. Увы, как только Валя надела первый наряд и в сопровождении Раисы Александровны вышла ко мне, начался один из самых странных уроков в моей жизни: Земляничка, используя живой манекен, предельно добросовестно знакомила меня с миром высокой моды, нестареющей классики и… женской престидижитации[1]!