Школяр

Как только вернулись в машину, «тетушка» раскурочила один контейнер и выдала мне питательный батончик. Себе взяла мини-рулетик с ежевичным джемом и наслаждалась им все время, пока выезжала на трассу. Потом втопила в режиме «педаль в пол», пролетела километра четыре и зарулила в отстойник для большегрузов.

А там поменялась со мной местами и почти сорок минут грузила теорией. Причем давала материал в разы шире, образнее и интереснее, чем инструктор по вождению Рарогов, благодаря чему я смог «научиться» правильной посадке, разобрался, как настраивать под себя сидение, рулевую колонку, узел педалей и зеркала, отработал навыки использования ручек управления дворниками и поворотниками, выяснил, как проезжать ямки, «подвешивая» правую или левую пару колес, и узнал реально много нового. К примеру, о том, что толковые водители автоматически кидают взгляды между колес припаркованных у обочины машин, чтобы заблаговременно замечать пешеходов, еще не появившихся в поле зрения.

На следующий этап занятия — практику на «площадке» — убили порядка часа. За это время я научился чувствовать габариты «Кайзера» безо всякой электроники за счет того, что подъезжал к наставнице, изображавшей живой столбик, каждым углом бампера и тормозил незадолго до касания; разобрался в «геометрической» логике парковки задом и довольно быстро насобачился «втискиваться» с отключенными датчиками в небольшие просветы; обновил навык скоростного перехвата руля при активной езде и так далее. Поэтому в какой-то момент «тетушка» вернулась в теплый и сухой салон, сняла куртку и теплую водолазку, обозвала меня талантливым спиногрызом и заявила, что мне пора вешаться, ибо ей понравилось со мной возиться.

Вешаться я, конечно же, не стал: по команде хозяйки машины вырулил на трассу, порядка полутора минут полз по первой полосе, чуть менее четверти часа — по второй, а потом был в приказном порядке отправлен на третью и начал привыкать к «нормальным скоростям». И пусть мой вариант нормы был ограничен ста двадцатью километрами в час, зато я проехал на этой скорости двести десять километров, тем самым, побив свой личный рекорд аж в полтора раза!

После короткой остановки для смены водителя внедорожник сорвался с места, как арбалетный болт, прострелил до четвертой полосы и разогнался до двух сотен с гаком. Потом Раиса Александровна услышала любимую песню, выкрутила громкость так, что машина начала подпрыгивать от мощнейших басов, и начала подпевать. Веселилась до последних аккордов композиции, затем вырубила радио и как-то странно усмехнулась:

— А вот это был тест. Для меня. Оказалось, что мне комфортно быть самой собой и в твоей компании. Но развлекаться мы будем как-нибудь потом, ведь послезавтра, если у батюшки все сложится нормально, ты должен будешь появиться в Императорском Лицее, а значит, обязан быть готов к чему угодно.

— А есть смысл так торопиться? — осторожно спросил я, потом допер, что эта женщина бросила все дела ради того, чтобы подготовить меня к учебе, и покраснел: — Прошу прощения за свой эгоизм и…

— Так, Лют, тормози! — потребовала она, дождалась, пока я замолчу, и щелкнула меня по носу. — Во-первых, отучайся краснеть, ведь румянец — это аналог признания вины, а мы, аристократы, по определению, всегда правы. Во-вторых, следи за говорком — деревенский акцент надо изживать, и чем быстрее, тем лучше. И, в-третьих, перестань винить себя за то, что оторвал меня невесть от чего: я не работаю… в том смысле, в котором это слово употребляется простолюдинами, а живу той жизнью, которая нравится; лето, как ты видишь, закончилось, поэтому о моих любимых гонках и тренировках на автодроме можно на время забыть; любимого мужчины нет, если не считать таковым батюшку; особняк в Великом Новгороде ничуть не менее комфортен, чем родовое поместье, а возиться с тобой мне с каждым часом нравится все больше и больше… Ой, а вдруг это во мне просыпается материнский инстинкт⁈

Испуг, прозвучавший в последнем предложении, показался настолько реальным, что я торопливо повернулся к Зыбиной поймал ее взгляд, увидел в округлившихся глазах смешинки и с небольшим запозданием присоединился к жизнерадостному хохоту.

Следующие пару минут она глумилась надо мной со страшной силой. Сначала пострадала из-за того, что я физик, а не менталист, из-за чего не смогу ощутить, насколько сильно, искренно и чисто она меня любит, поэтому вряд ли поверю в появление подобного чувства с первого взгляда. Потом спросила, нахрена мне лицей, пусть даже Императорский, если учиться можно под ее чутким руководством и не математике-физике-химии и тому подобной дребедени, а экстремальному вождению, практической стрельбе, боевой магии и т. д. Закончив развивать эту тему, «вдруг вспомнила» о грязи окружающего мира и предложила мне составить ей компанию в бегстве от цивилизации. А на последних минутах веселья предупредила, что собирается меня «немного посмущать» и проникновенным тоном спросила, не мечтаю ли я случайно о матушке с такими выдающимися достоинствами, как у нее.