Школяр

…Утро первого дня зимы я по не самой приятной традиции встретил в палате медблока. «Любимая тетушка» нехотя ушла к себе еще до полуночи, так что в помещении обнаружилась только Замятина, по своему обыкновению, после ночного сеанса исцеления присевшая отдохнуть в любимое кресло и плавно отъехавшая в царство снов.

Просочиться мимо нее в коридор не удалось — несмотря на то, что я шел на цыпочках, она что-то почувствовала, открыла глаза, увидела меня возле двери и… дала волю чувствам, как-то уж слишком эмоционально попросив уделить ей пару минут для разговора тет-а-тет.

Я пообещал вернуться буквально минут через десять и сдержал слово. А когда плюхнулся на кровать и продолжил сушить мокрые волосы, увидел в глазах целительницы какую-то странную муть:

— Лютобор Игоревич, скажите, зачем вы так уродуетесь? Самолюбие и целеустремленность, безусловно, нужны, но… вы не можете не понимать, что к вашей технике уже подобрали ключики, из-за чего последние дней десять-двенадцать вы не столько деретесь, сколько выживаете, и уже забыли, когда ночевали в своих покоях!

— Ва-а-аль? — протянул я, чтобы выиграть время и обдумать стиль ответа.

— Да, мой господин? — с неподдельной болью во взгляде отозвалась она.

Я потер переносицу, вспомнил о ее клятвах Даром и махнул рукой на крайне маловероятные негативные последствия моей откровенности:

— Я вкладываюсь в свое будущее: как ни грустно это осознавать, но идеальный способ развития СИЛЬНОГО физика выглядит именно так!

Девушка расфокусировала взгляд буквально на пару секунд, а затем вытаращила глаза:

— Вы раскачиваете адаптивные способности своего организма⁈

— Ага.

— О, черт! А я, дура, уже возненавидела Раису Александровну за то, что она до сих пор не запретила вам драться!!!

— Она меня любит, Валь… — грустно улыбнулся я. — И переживает ничуть не меньше тебя. Просто показывает свои чувства только наедине со мной.

Тут целительница удивила, заявив, что должна перед нею извиниться.

— Она на тебя не обижается… — начал, было, я, но в кои веки был перебит:

— Я должна, прежде всего, себе! Поэтому извинюсь в любом случае.

— Имеешь полное право… — покладисто сказал я, повесил полотенце на спинку кресла и начал одеваться.

За Замятиной не заржавело — она высказала «тетушке» все, что считала должным, перед началом утренней тренировки и «заработала дополнительный балл»:

— Умнеешь на глазах. И это откровенно радует…

К сожалению, уже через несколько минут, забравшись на свою беговую дорожку и выбрав программу тренировки, Раиса Александровна поделилась со мной неприятной новостью:

— Со Ждановыми мы не договорились — дед твоей ненаглядной оказался намного более наглым, жадным и тупым, чем о нем говорят, так что ни о каких совместных «охотах на живца» можешь не мечтать. А еще можешь не ждать возвращения Вики: пока девочка кукует в глухомани, в которую сослана, ее ценность для анонима равна нулю. Впрочем, если этого урода не найдут и не заткнут, то кровь он Ждановым еще попортит.

— Да уж… — расстроено выдохнул я, наткнулся на испытующий взгляд «любимой тетушки» и поспешил объясниться: — Теть Рай, я на нее не западал и не собирался, так как за глаза хватило описания некоторых «любимых забав». Но Виктория была единственной личностью в классе, с которой у меня уже сложились хоть какие-то отношения, а наводить мосты с кем-либо из оставшихся, откровенно говоря, не хочется.

— Ну, и не наводи: мы с тобой и сами с усами! — жизнерадостно хохотнула она и залихватски покрутила воображаемый ус.

— Усов я у вас ни разу не замечал… — «задумчиво» пробормотал я, увидел приближающийся подзатыльник и протараторил вторую половину шутки в разы быстрее: —…но люблю даже такой!

— Гад! — «возмущенно» выдохнула женщина, но вложила в это слово столько счастья, что я чуть не замурлыкал.

К этому времени дорожки сочли нас разогретыми и заставили поддать. Нам сразу же стало не до разговоров. На долгих десять минут. Зато после того, как обязательная «трешка» осталась позади, и мы перебрались к тренажерам, разговор продолжился. Все в том же шуточном ключе. Правда, исключительно в перерывах между подходами.