Школьная бойня

– Хм, – генерал помолчал, раздумывая, а потом решительно сказал: – Раз уж получается такой расклад, то что ж, объединяйте дела в одно производство и тех оперов, которые эти дела вели, привлекайте к работе в качестве помощников. В общем, не мне вас учить. Еще что-то?

– Да, Петр Николаевич, – рассмеялся Гуров. – Кланяйтесь супруге.

– В воскресенье у Крячко на даче увидитесь, сам и поклонишься, – буркнул Орлов и отключил связь.

16

– Станислав Васильевич? Проходите, проходите в комнаты, молодой человек, – Яков Тарасович Сакуров сделал приглашающий жест рукой.

Крячко вошел в просторную гостиную и словно бы очутился в другой эпохе – в квартире конца тридцатых, начала сороковых годов двадцатого столетия, но с современным шиком. Посреди комнаты стоял круглый стол, застеленный белой скатертью с вышивкой по краям, над столом свисал круглый абажур с бахромой, в углу тумбочка с граммофоном и этажерка с грампластинками, окна занавешены светлыми ситцевыми занавесками… В общем, типичный интерьер в стиле предвоенных времен. Только вот мебель была не раритетная – простенькая и облезлая, а авторская дизайнерская, просто стилизованная под ту эпоху.

– Здорово тут у вас, Яков Тарасович, – подивился Крячко. – Только какой же я молодой? Уже на вторую половину столетья переполз.

– Для меня вы еще молоды, – махнул рукой Сакуров. – Мой сын Олег, правда, немного младше вас, но и то только потому, что родился поздно, когда мне уже за сорок было. Так уж получилось, – Яков Тарасович развел руками. – Я всю молодость по горам по долам, как козел, пропрыгал, постоянно в экспедициях, постоянно вне дома. Так что семьей обзавелся поздно. Присаживайтесь на диван, – пригласил он Крячко. – Могу чай заварить. Я уже год как вдовец, так что обслуживаю себя сам. Прислугу, как это сейчас модно, не держу. Не люблю чужих людей в доме. Да и воспитание не то.

– Спасибо, ничего не нужно. Я ведь просто поговорить…

– Ну да, просто поговорить, – недоверчиво сказал Сакуров. – Полковники из уголовного отдела просто поговорить к обычным гражданам вряд ли ходят. Впрочем, если честно, то я даже и не знаю, что еще вам могу нового рассказать. Я вроде как, – Яков Тарасович почесал в задумчивости подбородок, – вроде бы все вашему коллеге еще месяц назад рассказал. Береговой, кажется, его фамилия?

– Да, Береговой, – подтвердил Крячко. – Хорошая у вас память. Дай Бог и мне такую память в вашем возрасте. Вам ведь восемьдесят два уже?

– Именно столько в январе и стукнуло. Ну да ладно. Спрашивайте, что вас интересует.

Крячко достал коробку со злополучным камнем, который жулики выдали за метеорит, и, открыв ее, протянул вещдок Сакурову.

– Не знаю, спрашивал вас Иван Станиславович или нет, я еще не со всеми его записями ознакомился, но меня интересует один момент. Вы вот сказали, что этот камушек называется гнейсом. А нельзя ли поподробнее об этой породе? А нужно мне это, – продолжил Крячко, – чтобы знать, откуда у мошенника мог появиться данный экземпляр и кто над ним поработал. Ведь этот камень явно имеет все признаки того, что его обрабатывали каким-то инструментом. Я прав?

– Да, над ним поработали, – согласился Сакуров, внимательно рассматривая камень. – Откуда именно этот камень попал к мошенникам, я, конечно, сказать не могу. Но точно знаю, что это ортогнейс, который относится к метаморфическим породам, имеющим смешанный состав. Смотрите, – показал Сакуров на блестящие точки, – на нем имеются вкрапления розового кварца, а также отчетливо видны прожилки гранита. Этот так называемый магматит, скорее всего, найден где-то на Урале. А вот посмотрите сюда, – Сакуров показал Крячко на мелкую блестящую волокнистую структуру зеленоватого цвета. – Это жадеит. Тот самый, который продают для банных печей-каменок. Вообще, знаете ли, очень интересное сочетание минералов в этом куске гнейса. Не сказать, что редкое, но все же…

– И как вы думаете, где такой камень могут применять? Для чего?

– Где могут применять? – задумчиво проговорил Яков Тарасович. – Редко где – этот камень не особо прочный. Ну, например, в строительстве в качестве облицовочного материала или в мастерских по изготовлению надгробий. Во всяком случае, раньше его использовали для облицовки могил. Сегодня все-таки больше отдают предпочтение дорогим материалам – граниту и мрамору. Хотя, судя по тому, как над ним поработали, то мастера вам следует искать, как мне кажется, в мастерских по изготовлению памятников и надгробий. Тут явно поработали зубилом и молотком, – заявил Сакуров и вернул камень Станиславу.

– А вот здесь видно, что камень как бы оплавлен, – Крячко указал Якову Тарасовичу на гладкую поверхность «метеорита». – При какой температуре это можно сделать и где?

– Вообще-то это сложно – оплавить камень, пусть даже не такой прочный, как гнейс, – Сакуров задумчиво потер переносицу. – Может, в камнелитейной мастерской? Даже не знаю, где они есть в Москве и есть ли вообще… Не в мартене же и не в коксохимпечи его плавили, – заключил он.