Школьная бойня

– Да, все так, в принципе, и было, – ответил тот. – Зашел, краем глаза взглянул на нее. Ну спит и спит. Пусть, думаю, отдыхает. Увидел стакан с вином, понюхал. Показалось, пахнет обычным вином. Сделал пару глотков. Чистый интерес, не более. Она же практически не пила.

– И что потом?

– Посидел немного на кухне. Ждал, пока проснется.

– И при этом чувствовали себя нормально?

– В пот немного бросило, в ушах зашумело, – вспомнил Геннадий. – Но позже все прошло. Я воды выпил и пошел в комнату.

– И потом обнаружили, что ваша знакомая не дышит?

– Ну… да. Наклонился над ней, присмотрелся, стал трясти. А потом все понял. Не заметил сразу, что ее стошнило.

Дроздов жестом попросил Геннадия посмотреть в потолок и оттянул его нижние веки.

– Опишите ваши отношения с Ольгой Игоревной, – попросил Гуров, возвращая стакан на место. – Вы встречались?

– Да не то чтобы, – промямлил физрук. – Просто сдружились. Нет, ну я был не против, если бы она проявила ко мне интерес, но такой цели перед собой не ставил. Иногда сразу видно, что с кем-то дело до поцелуев не дойдет – зато можно будет поржать или поговорить по душам. Но я почувствовал что-то типа ревности, когда она стала ближе общаться со Шлицманом. Это задело. Меня она держала на расстоянии, а тут вдруг с ним.

– Но позавчера Ольга Игоревна сказала, что вы не ладили, – Гуров внимательно посмотрел на физрука. – С ваших же слов вы были хорошими приятелями. И кому мне верить?

Геннадий с отчаянием посмотрел на Дроздова.

– Да всякое было. Но я ее не убивал, вы чего! Вы же к этому клоните?! И этого убогого тоже не трогал! Даже не помню, когда во время выпускного в последний раз его видел. Не верите?

Физрук сделал попытку встать, но Дроздов с силой надавил ему на плечо.

– На вашем месте я бы не делал резких движений, – приказным тоном сообщил он. – Лев Иванович, ты закончил?

– Почти. Геннадий, хотелось бы уточнить еще один момент. Как именно вы попали в квартиру?

– Да я же уже вашему коллеге объяснил. Запасной ключ Ольга хранила в электрощитке, на лестничной клетке. Послушайте, я могу объяснить! В последнее время отношения стали прохладными, да, и в этом, я считаю, виноват Шлицман со своей вечной теорией заговора. Но врагами мы с Ольгой не были. Раньше я часто бывал у нее в гостях, вот прям сюда и приходил. Даже как-то помог ей новый шкаф собрать, он в соседней комнате стоит, сами проверьте. Мы пили чай, и я уходил. Я был ее другом. Ну ладно, не другом, а приятелем, но сути это не меняет. Она сама показала мне место, где прятала запасной ключ, потому что до-ве-ря-ла! Она объяснила, что постоянно теряет вещи. Рассеянная вот такая. То телефон в метро забудет, то зонт в такси, то покупки в магазине. Как-то ехала к подруге, везла торт и оставила его в автобусе на сиденье, а сама вышла на остановке и пошла дальше. Поэтому «запаска» у нее была всегда. Я ей посоветовал не оставлять ключ вот так – пусть бы лучше отдала соседям, но Ольга сказала, что это как раз не очень удобный вариант. А вдруг, говорит, вернусь ночью? Не хотелось бы никого будить. Примерно так и сказала.

– А кто-то, кроме вас, знал, где у нее хранится запасной ключ от квартиры?

– Не в курсе! – возмущенно выкрикнул Геннадий, затем как-то странно моргнул и покачнулся.

Дроздов тут же оказался рядом.

– Что такое? Опять?

– Я в порядке, – на секунду зажмурился Геннадий.

– А мне показалось, что вам действительно стало лучше, – скептически заметил Гуров.

– Показалось ему! – не выдержал Дроздов, поддерживая физрука. – Когда уже «Скорая» приедет. В больничку его надо.

– Да не поеду я никуда! – взорвался физрук, стряхивая с себя руки судмедэксперта. – Со мной все в порядке!

До приезда врачей Дроздов успел психологически обработать Геннадия и преуспел настолько, что тот встретил медиков как родных. Наконец-то уразумев, что подругу могли отравить и сам он, хлебнув винца из ее стакана, имеет все шансы отправиться вслед за ней, Геннадий поменялся в лице и ушел в себя. Он был потрясен. Формально Гуров мог бы записать Геннадия в подозреваемые, но, хоть убей, не видел причину, по которой тот мог бы избавиться от Арефьевой. Его мнение полностью разделял и Крячко.

Повидавший всякое, опытный судмедэксперт сразу после отбытия Геннадия в больницу сказал Гурову, что между смертью Шлицмана и Арефьевой есть связь.

– К завтрашнему дню, надеюсь, уже будет известно, прав ли я, – сообщил он, собираясь выйти из квартиры. – А вы пока что работайте с тем, что есть.

– Ну хоть намекни, – попросил Крячко.

– Ты пробку от бутылки нашел? – повернулся к нему Гуров.

– Нет. Дал команду остальным. Ищут. Если ее не выбросили, то никуда она не денется.

Остановившись, Дроздов мрачно наблюдал за диалогом между сыщиками, после чего выдержал паузу и наконец заговорил: