Школьная бойня

– Лично мне такой подарок и даром не нужен, – кивнул, соглашаясь с напарником, Гуров. – Для грузила тяжеловат будет. Никакой пользы от такого подарка. – И он спросил у капитана: – Я так понимаю, что это ненастоящий метеорит. Иначе из-за чего бы тогда весь сыр-бор?

– Правильно понимаешь, Лев Иванович. Умереть – не встать! Как есть ненастоящий! – подтвердил Береговой.

А потом рассказал Гурову и Крячко все подробности истории с метеоритом, которые он узнал от потерпевшей Людмилы Сакуровой и слова которой, по крайней мере, разговор с официанткой, подтвердила ее подружка – Антонина Филатова.

– И вот я целый месяц бегаю и пытаюсь выяснить, что это за официантка и какова ее связь с профессором, тьфу, с академиком, как его там… – опер Береговой поднял глаза к потолку, вспоминая, но потом махнул рукой и полез за блокнотом. – Умереть – не встать, память стала совсем никудышная, – посетовал он. – Вот, нашел! Академик Афанасий Меркурьевич Бохвалов! Ну и имечко, умереть – не встать! А ведь, что интересно, такой академик в институте астрономии действительно есть! Только вот никаких племянниц по имени Светлана у него нет, и никаких метеоритов из институтской лабораторной коллекции он не выносил и никому не продавал. И вообще, умереть – не встать, он так возмущался таким к нему подозрением и вызовом ко мне в кабинет, что его крики до начальства долетели. В общем…

– В общем, для тебя, Иван Станиславович, теперь раскрыть это дело – значит восстановить доброе имя нашей науки, – закончил за него Гуров. – Правильно я понимаю?

– А то, умереть – не встать! – с благодарностью подтвердил Береговой. – Но ведь что самое смешное во всей этой истории! – раскатистым басом расхохотался капитан, вытирая со лба обильный пот.

– А что, есть еще что-то более веселое, чем продажа булыжника за миллион рублей? – Крячко, предвкушая новую хохму, даже встал со стула и, присев на краешек гуровского стола, наклонился к Береговому поближе. – Ну-ка, ну-ка, потешь нас, Иван Станиславович. Давненько у нас ничего такого интересного не случалось.

– Станислав, слезь с моего стола, – рассмеялся Гуров. – Он тебя не выдержит, а мне на нем еще документацию не один год заполнять. Вот отниму у тебя твой стол…

– Я понял свою ошибку, Лев Иванович, – Крячко слез со стола и сел на стул. – Не томи душу, рассказывай, – обратился он к Береговому.

Тот снова полез в свою сумку и вынул из нее сложенный вчетверо листок бумаги, торжественно его развернул и положил на стол.

– Вот! Умереть – не встать! – объявил он и довольный посмотрел на Крячко и Гурова.

Оба в недоумении уставились на рисунок, а потом Гуров непонимающе спросил:

– И что? Антон Павлович выполнен не профессионалом, но узнаваем вполне.

– Угу, – подтвердил слова Гурова и Крячко, внимательно рассмотревший рисунок, и снова посмотрел на капитана Берегового.

– Да, умереть – не встать! Этот рисунок сделан моим напарником по рассказу потерпевшей, которая таким вот образом, – опер постучал толстым и коротким пальцем по рисунку, – описала академика Бохвалова!

– А настоящий академик совсем не похож на Антона Павловича Чехова. Я правильно понимаю? – спросил Гуров.

– Точно! Умереть – не встать! – подтвердил Береговой. – Она, эта горе-потерпевшая, его и не опознала даже, когда он мимо нее в мой кабинет проходил для беседы. – Так вот, я тут с ног уже сбился искать и официантку Светочку, и ее дядюшку, а начальство давит и стыдит. Помогайте, братцы, без вас я не справлюсь.

– Поможем коллеге? – спросил Гуров у Крячко.

– Да уж, конечно, надо помочь, – кивнул Станислав Васильевич. – Ведь такой интересный случай! Как не помочь!

– Ну, умереть – не встать! Вот спасибо! – обрадовался Береговой. – Век буду помнить. А то зашиваюсь. Все другие дела забросил, а их столько навалилось, что не продохнуть! А это дело у меня вот где! – он ткнул себя двумя пальцами в горло, показывая, как его это дело уже достало. – Умереть – не встать! Так я вам тут все данные в папочке оставлю, почитаете. Если что, звоните, я всегда на связи.

7

– Хороший он человек, этот наш Умереть – не встать! – посмеиваясь после ухода Берегового, сказал Гуров. – Вот мы с тобой, Станислав, сколько лет его уже знаем? Лет семнадцать-восемнадцать? И всегда Иван Станиславович за каждое свое дело как в первый раз берется! Всегда с энтузиазмом молодого и необстрелянного опера работает. Это сколько же в нем энергии и веры в свое дело! Веры в то, что пользу он всем людям приносит, что нужна его работа другим-то! Уважаю я таких людей, а значит, и помогать готов, когда во мне у них нужда есть.

– Согласен с тобой по всем статьям, Лев Иванович, – согласился Крячко с другом. – Хорошему человеку всегда помочь с удовольствием хочется. Так что стряхни с себя всю негу и посмотри все, что он там принес, а я за кофейком сгоняю.

– Какой кофеек в такую-то жару! – простонал Гуров. – Нет уж, уволь меня от такого садизма над организмом, Станислав Васильевич. Купи мне лучше минералочки холодной.