Школьная королева

– И время имеет значение, – заметила Елизавета. – Дело Китти, на ваш взгляд, решенное: она виновна. Но с наказанием можно и подождать хотя бы день. А не опасно ли откладывать вашу встречу с миссис Купп? Ведь Поль, возможно, уже между жизнью и смертью.

Миссис Шервуд поразили и эти слова, и то, что их высказала ее ученица – такая разумная.

– И верно, дорогая, неприятности с Китти совсем сбили меня, и мне не пришло в голову, что нельзя откладывать поездку в Лондон. Нужно собираться, и побыстрее.

– Тогда не возьмете ли вы с собой сестер Купп, чтобы они повидались с родителями и братом?

Миссис Шервуд провела рукой по лбу и, прикрыв глаза, обдумала просьбу Елизаветы.

– Твое желание будет исполнено, – сказала она. – Ты верно говоришь: в вопросе о Поле время играет важную роль, а с наказанием Китти можно подождать.

– Благодарю вас, – сдержанно улыбнулась Елизавета. Она поклонилась и вышла из комнаты. В прихожей к ней подскочили Джен и Матильда.

– Все хорошо, – объявила Елизавета. – Завтра миссис Шервуд возьмет вас с собой в Лондон.

– Бетти, Бетти! Как я люблю тебя! – воскликнула маленькая Джени.

Матильда не смогла сдержать слез. Она произнесла слова благодарности, а потом, смущенная и растроганная, схватила Джени за руку и убежала с ней наверх. Елизавета тоже поднялась по лестнице. Она постучалась к Генриетте.

– Войдите! – раздался голос Генриетты.

В комнате вместе с ней была Мэри Купп. Лицо Мэри было мертвенно-бледным и только в некоторых местах покрыто красными пятнами. Очевидно, она долго и горько плакала.

– У Мэри большое горе, – сказала Генриетта.

Мэри встала и направилась к двери.

– Елизавете это неинтересно. Генриетта, я прощусь с тобой: пойду к себе в комнату.

Елизавета сделала шаг в глубину комнаты.

– Мэри, у меня есть поручение к тебе.

– Какое?

– Миссис Шервуд желает видеть тебя. Она хочет завтра взять тебя, Матильду и Джени в Лондон, чтобы вы повидались с вашими родителями и братом.

Лицо Мэри вспыхнуло, и тусклые глаза загорелись новым, радостным светом. И, не сообразив поблагодарить Елизавету, она выбежала из комнаты.

Оставшись наедине с Генриеттой, Елизавета пристально посмотрела на нее.

– Мне жаль их, – сказала она.

– Конечно, – ответила Генриетта. – Бедная Мэри обожает брата.

– Они все любят его, и очень сильно, – добавила Елизавета.

– Да, но он особенно дружен с Мэри.

В разговоре возникла недолгая пауза. Генриетта нарушила молчание:

– Рада, что миссис Шервуд возьмет их завтра в город.

Елизавета кивнула.

– Я рада вдвойне.

– Вдвойне? Что ты хочешь сказать?

– Вот что. У нас с тобой, Генриетта, будут лишь сутки, чтобы поломать голову и доказать, что Китти не виновна в том, в чем ее обвиняют.

– Да ведь ты знаешь, что она сделала это, милая Елизавета! Мэри Купп видела, как она писала письмо.

Елизавета повторила твердым голосом:

– У нас будут целые сутки, которые мы, конечно, употребим на то, чтобы снять с Китти подозрение. Наша обязанность – спасти нашу королеву.

Генриетта нахмурилась. Елизавета, пристально смотря на нее, продолжала:

– А поскольку только мы две во всей школе знаем о том, кто виновен, то мы и должны приложить все усилия для оправдания Китти.

Генриетта молчала.

– Если мы не сделаем этого, будут последствия, – многозначительно заявила Елизавета.

– Что ты хочешь сказать?

– В следующем году, когда мы будем избирать королеву мая, это обстоятельство может сильно повлиять на избрание, – холодно произнесла Елизавета.

– Я всегда знала, что ты имеешь что-то против меня, Елизавета Решлей, – повысила голос Генриетта. – Ну так я выскажусь вполне определенно. Я верю в виновность Китти О’Донован. Моя подруга видела, как она совершила этот проступок. Я не стану помогать тебе. Можешь одна делать что угодно.

– И сделаю. Причем не одна. Миссис Шервуд сочла нужным посоветоваться с учительницами. Я знаю, что они справедливы и сделают завтра все, чтобы помочь мне.

Сердце у Генриетты забилось очень сильно.

– Если так… – очень тихо начала она.

Но Елизавета уже не слышала ее, или не хотела услышать. Она вышла из комнаты.

Глава X Великодушие

На следующий день, рано утром, миссис Шервуд отправилась в Лондон с тремя сестрами Купп. Мэри не могла устоять перед нежным сочувствием миссис Шервуд. Она показала ей письмо, и когда добрая женщина с материнской лаской прижала к груди плачущую девочку, из души ее исчезли обида и гнев против начальницы. Она прижалась к ней. В душе мелькнуло сожаление о том, что она приняла участие в этом позорном, ужасном деле и увлекла милую, невинную Китти в трясину подозрений и отчаяния, что истратила деньги, положенные в сберегательную кассу; ей страстно захотелось, чтобы ничего этого не было и сама она была бы совсем иной. Но увы! Характер образуется годами. Мэри быстро забыла о Китти и ее горе. С тревогой она думала только о Поле.