Школьная жизнь близняшек (СИ)

Лина громко вздохнула и вошла в класс с высоко поднятой головой. Агнесса осталась в коридоре, ожидая своего триумфального выхода.

Лина

Жизнь с сестрой даёт о себе знать в разных мелочах. Где-то я переманиваю на себя её черты, где-то поступая так же. Но за семнадцать лет я научилась входить так, как будто все моментально становятся рабами, а ты возвышаешься над ними. Эту походку и этот взгляд я использую довольно редко, а вот моя сестра такая по жизни.

Профиль у нас пишут единицы, но новый математик заставил придти всех и проверить свои знания, которых у нас не так уж и много.

Не скажу, что люблю математику и она мне легко даётся, но я очень стараюсь.

Станислав Юрьевич что-то записывает на доске и, услышав, как открылась дверь, развернулся. На нем сидел чёрный свитер и синие джинсы с большим ремнём. В классе было довольного много народу, но некоторых все-таки недоставало.

— Воскресенская, что за опоздания? — рядом с братом стоит Матвей Юрьевич, учитель по химии. До этого момента он молча сидел и заполнял тетради, но сейчас непонимающе уставился на меня, а потом перевёл взгляд за мою спину и замер.

По классу прошёл удивленный всхлип. Я же так и продолжала смотреть на учителей и их реакцию. Станислав Юрьевич выронил мел и приоткрыл рот, а его брат снял очки и замер.

— Мы были заняты и только сейчас освободились. — Агнесса надменно улыбнулась, даже не обращая внимания на преподавателей. Её взгляд бегал по классу и кого-то выискивал. Она же не собирается… — И где эта надменная сука?! — я тут же сжимаюсь и прикрываю глаза, вспоминая свои слова: «Несса, сделай все незаметно и спокойно». Да, смешно. План тут же раскрылся.

— Стоит прямо передо мной, Агнесса! — высокий парень, сидевший на первой парте и вытянув ноги вперёд, ухмыльнулся. Угловатые черты лица вызвали отвращения, что было очень странным. Длинные ресницы, слегка узкие глаза, длинный нос, зауженный и острый подбородок. На сестру он смотрел высокомерно и расслаблено, но во взгляде читалось узнавание и немного восхищение.

— Мельников, а твой язык по-прежнему слишком острый. Иногда стоит научиться затыкаться! — Агнесса хлопает его по вытянутой ладони и тут же подмигивает ему.

Так значит они знакомы.

— А ты все такая же высокомерная шлюха, да?

— Ты так считаешь?

Но прежде чем он успевает что-то вякнуть, я вмешиваюсь в их разговор:

— Подумай хорошенько, дружок. Если ты знаком с моей сестрой, то слышал о том, как часто лица обидевших её окунаются в школьный унитаз, да?

Мельников противно улыбается и затыкается, начиная что-то писать на белом листе.

— Так значит вы та самая Агнесса Воскресенская?

Матвей Юрьевич снова натягивает на нос очки, продолжая смотреть на Нессу. Та неохотно разворачивается и кивает.

— Да, именно.

— И где вы были целых три недели? — это уже спрашивает Станислав Юрьевич.

Я не слушаю сестру и подхожу к последней парте и сажусь рядом с Барановым, который неотрывно глядит то на меня, то на сестру.

— Вам все подробно рассказать? — Несса складывает руки в замок на груди и с вызовом смотрит на учителя, тот отвечает взаимностью. В классе находится абсолютная тишина, что немного пугает.

— Постарайтесь. Что же заставило вас пропустить уже три контрольные работы по математике?

Агнесса смахнула с толстовки невидимые пылинки и поправила капюшон, спрятав в него темные волосы.

— Я болела.

— Рассказовым? — слышу писк Мельникова и сжимаю руку в кулак.

Если из-за него моя сестра снова впадёт в депрессию, я лично втолкаю его морду в женский унитаз.

— Ну не тобой же, Мельников.

Через минуту Агнесса с грохотом упала на стул и склонила голову над партой, прикрывая глаза. Через десять минут на партах появились листы с вариантами работ. Увидев знакомые задания, я тут же приступила к выполнению.

— У вас на все про все два часа. Сделали раньше — свалили из класса и не мешаем.

Агнесса как-то хитро наблюдала за учителями, которые о чем-то шептались.

— Увижу телефон — сразу два без права пересдачи.

Слышу шуршание справа от себя и снова замираю. Моя неугомонная сестрёнка молча встаёт с листами и подходит к учителям, которые не замечая её, продолжают шептаться.

— До приличия можно было минут десять ещё посидеть, тупая. — шепчу я под нос, записывая синус угла. Баранов, сидящий рядом, хмурится, но ничего не говорит.

— Вот, держите. — Агнесса спокойно кидает на стол листы и идёт к выходу.

— Стоп. Тебя никто не отпускал.

— А я и не спрашивала разрешения, — девушка все же останавливается и разворачивается, — папочка. — в её тоне слышан весь сарказм мира.

Станислав взял листок и молча обвёл его взглядом.

— Блестяще, — прошептал он.

— Что?

— Говорю, что ты блестяще изображаешь из себя идиотку, Агнесса.

Агнесса

Лина уже как минуту стоит в кабинете. Сейчас мои мысли заняты не предстоящей работой или планом по спасению жирдяев, а Ильёй, который в последнее время стал себя не очень хорошо чувствовать. Отталкиваюсь от стены и разворачиваюсь, когда замечаю приближающую фурию.

— Твою мать..