Школьная жизнь близняшек (СИ)

— Она билась в конвульсиях. Разве при фибрилляции желудочков такое бывает? — спрашиваю я, смотря на врача. Мужчина переводит взгляд на меня, явно не ожидав от меня таких умных слов.

— Все возможно, милочка, но тут я соглашусь. У меня нет точных данных, но можем сделать вскрытие и выяснить причину остановки сердца, а иначе спишем все на возраст, чтобы было меньше бумаг.

От безысходности качаю головой.

— Себе вскрытие сделай! Хоть об отсутствии мозгов узнаешь! — рычу я напоследок, бредя куда-то назад.

Вот и все. Близкие люди уходят. Ненадолго. Навсегда. Неважно. Слезы скатываются по щекам, но я даже не думаю их вытираясь. Выгляжу ли я слабой? Нет. Я стала сильнее. Закаленней. Сцепляю зубы вместе, стараясь не разреветься, и выхожу из больницы.

Снежок нежно падает, обволакивая весь мир в белый цвет. Такой притягательный.

— Бабуль, я пойду за тобой следом.

Произношу это совсем тихо, чтобы никто не услышал, но тут что-то прилетает мне в спину. Снежок.

Сжимаю руки в кулак и оборачиваюсь. Никого. Снова смотрю по сторонам, но вижу лишь врачей и пожилых старух.

— Ладно, — так же шепчу я, — не буду за тобой идти. Останусь тут.

Теперь никто уже не кидается в мою спину снежком, что радует.

***

Лина

Все разошлись по своим комнатам. Илья хоть и хотел остаться с Агнессой, но та ему не позволила. Девушка закрылась в комнате и никого не пускала, как и мама. Александра закрылась изнутри, не пуская даже отца, который, как и Каратаев, сидел под дверью своей любви. Мужчины долго обменивались грустными взглядами, но Илье все-таки пришлось уйти для его же блага.

— Ты как? — папа смотрит на меня, сжимая пальцы на ногах. Клетчатые пижамные штаны очень смешно на нем смотрятся, но я ничего не говорю по этому поводу.

— Все хорошо, ты как?

Мужчина кивает, облокачиваясь на дверь.

— Я больше переживаю за них, — он качает головой, показывая на дверь, об которую опирается и на дверь сестры. — Они были близки с бабушкой.

Согласно киваю.

Агнесса с детства была привязана к бабушкам, как и они к ней. Эти чувства было сложно объяснить, но они имели место быть. Три демона соединились. А Александра просто потеряла мать. Эту боль сложно пережить. Даже не хочу знать какого ей сейчас.

— Успокоишь сестру? — спрашивает отец, слыша за стеной удары и крики своей жены.

— Она меня не пускает без чая с ядом.

— Чего? — не понимает папа, пытаясь подняться с пола.

— Говорит, что если я войду, то могу сразу же выпить чай с ядом, потому что эффект будет один и тот же: что я войду, что выпью яд.

Папа грустно улыбается, сглатывая.

— Но все же…

— Папуль, все будет хорошо. Им надо остыть. Завтра у нас школа и я с силой поведу туда сестру. Ей надо развеяться.

— Она даже в обычные дни туда не ходит, думаешь, резонно отправлять ее сейчас? Она же убьёт там всех.

Киваю и поднимаюсь с пола.

— Но это лучше, чем она будет убивать себя!

Через несколько минут я оказываюсь прижата к кровати тёплым одеялком. Сон долго не шёл, но когда это случилось, я с ужасом проснулась, стряхивая одеяло и вспоминая слова той старухи: «Ты угасаешь. Тебя ждёт темнота. Смерть. Ты будешь терять родных день за днём, но даже после этого будешь верить в чудо…»

В темноте разносится крик. Мой крик.

Глава 29

Лина

Мокрые пряди темных волос прилипли ко лбу и скулам. Одеяло спутанно лежало на полу. Простыня съехала в сторону, оголив белый матрас.

Сжимаю руки на груди, продолжая ошарашено качаться из стороны в сторону. Глаза распухли от слез и постоянного трения рук. Окровавленные губы неприятно щиплет.

Делаю вдох, но тут же оказываюсь прижата к краю кровати, извергаясь на пол. Волосы свисают вниз, как какие-то сплетенные в узел тросы. Пытаюсь убрать их, но руки перестают слушаться.

— Н-нет, нет. Такого не может быть. Совпадение. Чисто теория вероятности.

Шепчу я под нос, снова ложась на кровать. Горло щиплет от произошедшего. Руками хватаюсь за щеки и тяну их вниз, корчась от страха. Страха за семью. Сестру. Себя. Нас всех ждёт горе. Всех.

Резкие лучи от света падают на мое лицо, заставляя зажмуриться и громко застонать. Пальцы на ногах сжались до боли.

— Эй, сестрёнка, как ты? — Агнесса залетает в комнату, обходя рвоту стороной.

Приоткрываю один глаза и пытаюсь улыбнуться.

Сейчас она выглядет не лучше. Такие же опухшие от слез глаза, припухшие губы и исцарапанные щеки. Волосы растрепанно лежат на одном плече, спадая кудрями. Синяя толстовка висит на ней мешком, прикрывая тело почти до самых ягодиц.

Агнесса смотрит на все с отрешенностью, как будто мир окончательно утратил разноцветные цвета. Прикрыв дверь, Агнесса развернулась, открывая вид на ее профиль. Прямые, ухоженные брови, небольшой носик и тонкие, искусанные до крови губы. В ухе виднелись сережки. Две в мочке, а одна на самом хряще.

— Сон плохой, — вру я, кладя руку на лоб.

— Ты не умеешь врать.

Несса садится рядом, морщась от резкого запаха.