Школьник. Том 1-2

В итоге милиционеры запихнули меня, Петьку и Мишаню в один УАЗик, батю и брата — в другой. Естественно, за решетку, в отделение для задержанных. И повезли в райотдел. Тем временем, на стадионе продолжилось действо под руководством Свиридова, неожиданно назначенного главным во всем этом балагане. Подмогу он уже вызвал.

— Так, сейчас перепишем всех, кто участвовал в соревнованиях со стороны 2-й школы, особенно победителей. Вы прямо сейчас организованно отправитесь в поликлинику для сдачи анализов. Потом с вами побеседуют наши сотрудники и возьмут подписку о невыезде. Директора и тренера попрошу проследить за происходящим, чтобы никого не упустить.

— А вам не кажется, что анализы нужно сдавать всем, а не только спортсменам из этой команды? — опять вмешивается Борис Абрамович. — Ведь это логично! Раз уж появились какие-то подозрения…

— Мужчина, вам же сказали, не вмешиваться! — огрызается капитан. — У меня приказ! Его я и буду исполнять!

— Потрясающе…

— Не вам тут указывать! Мы еще разберемся в вашей роли, защитничек! — кричит какая-то женщина из толпы.

— Тихо! Тихо! Без паники! Мы побеседуем со всеми, кто здесь присутствует.

— Петров! Переписать данные всех присутствующих! Будут свидетелями! — важный Свиридов отдает команду молоденькому лейтенанту.

— Есть! — какой звонкий голосок у Петрова.

— Товарищи! Если у вас есть важная информация по делу, то можете об этом сказать лейтенанту Петрову и тем милиционерам, которые будут вас опрашивать. Потом с вами свяжутся следователи и пригласят на допрос.

Нестройный гул был ему ответом…

* * *

Тем временем нас привезли в райотдел, но столько свободных одиночных камер просто не оказалось в наличии. В итоге, после сбора анализов, благо эксперт-криминалист оказался на месте, нас раскидали по разным камерам, а батю и брата повезли в СИЗО. Позже, когда начали привозить пьяниц и дебоширов, туда же перевезли и нас. Все-таки обвинения против нас серьезные, никто не захотел брать на себя ответственность и оспаривать распоряжения Хрющенко, широко известного в узких кругах. Да и Иващенко боялись, крут был, хоть и только второй секретарь горкома.

Что самое удивительное, никто нами заниматься и не собирался сейчас. Праздники, люди отдыхают. Да и других проблем хватало, то драки, то скандалы… Мы-то сидим тихо, никого не трогаем. Да и сразу признались в том, что печенье и орешки — наших рук дело. Это я тогда так думал…

* * *

Самое интересное происходило «в кулуарах» стадиона. Директор приказала Ане, нашему комсоргу, завтра, а лучше немедленно провести комсомольское собрание, на котором поставить вопрос об исключении меня и Петьки из комсомола. Да и Мишани заодно, чтобы неповадно было.

А вот анализы у всех наших собрали в тот же день, скорее, уже вечер. Конечно, дежурные медсестры в поликлинике были «счастливы», что их посетила такая толпа подростков, да еще с милицией, но ничего поделать не могли. Кровь и моча, на допинг и наркотики, все по-взрослому. Сбор доказательной базы шел без перерыва.

* * *

В нашей квартире провели обыск, просто взломав дверь. Понятыми позвали офигевших соседей. Перевернули все, что могли, простучали стены, местами подняли полы… В общем, картина маслом. Ничего криминального вроде не нашли, но забрали кучу всего на анализы и исследования, включая остаток печенья и орешков, банки из-под сгущенки и т. д. Мусор с утра никто не выкинул, торопились на демонстрацию.

Впереди была беспокойная ночь…

Глава 39 Допрос

Здание Фрунзенского райотдела милиции, центр Саратова.

02.05.1986. Раннее утро.

На допрос меня повезли ранним утром, часов в 6… Только задремал, как подняли. Даже подумал, что мне это приснилось, а на дворе 1937-й год… Но нет…

Молоденький следователь, видимо, дежурный устало начал разговор с кучи каких-то признаний и показаний свидетелей, после чего предложил честно признаться, как все было.

Рассказываю все как есть, максимально подробно. Естественно, что никакой вины за собой не признаю. А в чем мне признаваться-то, в печенье что ли?! Или в том, что я умею играть, а иногда делаю это очень хорошо. Так я и сам не знаю, почему так происходит. Обращаю внимание на оговорку этого самого Хрющенко о «почти профессиональной команде», которая «не могла проиграть». А уж попадание мячом в лицо парню из команды соперников — это просто роковая случайность, ничего такого. Мишаня мог и в меня целить, уже «прилетало» от него в прошлую субботу, такая шишка была…

Такое чувство, что следователь пропускает мои слова мимо ушей, а вот за шишку, полученную в результате прилетевшего от Мишани мяча цепляется всерьез. Заставляет вспомнить этот момент посекундно. Я ему что, кинокамера?! Мы же не сборная СССР, никто не снимал этот матч. Потом возвращается к шишке, начинает выяснять, как она так быстро прошла, и кто допустил меня до соревнований в таком состоянии… Сюр, просто сюр…

* * *