Школьное привидение

Вот это да! Карола свалилась бы с дерева, не будь она невесомой и не пари она по воздуху, как воздушный шар. Оказывается, девочка с голубым бантом заявилась! На ней плиссированная юбка и белые чулки до колен! Это же всё Карола принесла в спортсумке, только чтобы показать девчатам. Совсем обнаглела! Как она смеет наряжаться, как я! С меня хватит, что мама вечно мне ногти коротко стрижёт.

— А теперь проверим домашнее задание! — сказала фрейлейн Прохаске. — Текст задано было переписать начисто и без ошибок.

Вилли Нойнхаген наклонился к девочке с голубым бантом и шепнул:

— Сколько я тебя знаю, ты профуфыкала всё. Я за тебя переписал ещё раз.

— Ты что? Воображаешь, я чисто писать не могу? У меня почерк изумительно-восхитительно-очаровательный. — И она с гордостью выложила тетрадь на стол.

Фрейлейн Прохаске взяла тетрадь Штефана Ведекинда.

— Прилежание и труд принесли свои плоды, — сказала она. — Смотрите, Ведекинд переписал текст даже два раза.

Девочка с голубым бантом подняла руку.

— Тебе что, Карола? Надеюсь, ты не забыла приготовить домашнее задание?

— Я хотела только сказать, что я переписала текст пять раз, — потупив взор, сказала девочка с голубым бантом.

— Пять раз? — По классу пробежал шумок.

— Это она зря! — пробормотала Карола, сидя на суку.

Учительница как раз просматривала текст в тетради Каролы.

— Ни одной ошибки! Написано отлично! Я бы сказала, даже лучше, чем у Штефана Ведекинда. И ты действительно написала это сама? — Она посмотрела на Вилли Нойнхагена.

— Клянусь всеми сухопутными, воздушными и морскими привидениями, — сказала девочка с голубым бантом.

— Ну, значит, так оно и есть. А я отмечу это событие в классном журнале. Похвально.

Эксперт, сидевший на суку, подумал: если в журнале будут хорошие отметки, это, конечно, хорошо, но с другой стороны, чем же мне тут гордиться? Это же всё заслуга привидения, а не моя. Получается, ничего хорошего!

Наконец-то раздался звонок. Но перемена была маленькая, и Карола не придавала ей особого значения. Но если учительница уйдёт, надо будет использовать эти драгоценные пять минут для небольшой перепалки сумками, а то и для летучих салок, когда главное правило — не спускаться на пол.

К великому своему удивлению, Карола вынуждена была отметить, что класс сидел тихо, хотя учительница уже вышла. Девочка с голубым бантом не поднималась со стула, будто приклеенная. А Штефан Ведекинд изучал свою тетрадь по математике, словно там были нарисованы загадочные картинки. «Надо ему жёваную бумажку в лоб влепить», — подумала Карола, решив, что весь класс тут же примет игру и разразится великое сражение!

А чего это моя заместительница сидит, будто заснула? Надо расшевелить её! Но как дать о себе знать? Крикнуть — нельзя. Сразу все посмотрят на дерево, ещё, чего доброго, сообразят, что к чему, и все пять пятёрок, которые девочка с голубым бантом для меня заработала, пропадут.

Настоящий эксперт всегда найдёт выход из самого запутанного положения.

Как, например, моряки переговариваются в море? У них есть свой телеграф. Брат Каролы, Макс, когда-то собирался стать моряком. У него-то Карола и подсмотрела кое-какие сигналы. Она отломила сухую ветку и бросила прямо на стол девочке с голубым бантом. Девочка недовольно посмотрела в сторону Каролы.

Карола сорвала два листика и стала ими размахивать.

Девочка в классе отвернулась, не удостоив привидение на дереве даже взгляда.

И зачем это Карола передала своё так превосходно натренированное тело девчонке, которую никак иначе, как шляпой, не назовёшь! Старой, дырявой шляпой!

В класс вошла фрейлейн Прохаске. Теперь совсем замучает своими определёнными и неопределёнными числами! Но от этого Карола, к счастью, была избавлена. Она сидела на дереве и посмеивалась в кулачок.

Когда дело дошло до проверки домашних заданий, выявилось, что Штефан Ведекинд решил одно уравнение неправильно. Он был так потрясён, что чуть не расплакался.

У Вилли Нойнхагена три решения были неправильными, у других ребят тоже были ошибки. И только девочка, которую учительница принимала за Каролу Гуфлатих, решила всё правильно.

У Штефана Ведекинда был такой вид, будто он вот-вот выскочит в окно, заверещит как резаный или упадёт на пол и начнёт дрыгать ножками. Не было ещё такого случая, чтобы кто-нибудь его обошёл. Разве только на уроках физкультуры.

Рука его сама потянулась вверх. Он встал и сказал:

— С этой Гуфлатих что-то не так.

Карола вздрогнула. Неужели её раскрыли?

— Гуфлатих всегда списывает у Вилли Нойнхагена. Дура она, сама не может.

Вилли сник, будто его сразила стрела индейца.

— Это правда, Вилли?

Вилли нехотя, как-то чудно извиваясь, поднялся со стула. Повернувшись к Штефану Ведекинду, он сказал:

— Кто говорит, что Карола дура, тот сам дурак.

— Совершенно точно, — сказала Карола, сидя на своём суку.

— Просто она не старается, ленится — вот и всё.

«Это я-то ленюсь? — подумала Карола. — Если бы ты знал, дорогой Вилли, о чём я только ни думаю! А моя мама всегда говорит: думать — это тоже работа. Ты, Вилли, думаешь, гонять в футбол — это легко, да? Конечно, если как ты, только для вида мяч катать…»