Школьные годы

Появился этот спектакль случайно — попросили знакомые. У кого-то там было задание организовать посвященный пятилеткам вечер на фабрике. Попросили помочь — и, деваться некуда, Марина села писать сценарий. Что нужно для фабрики? Ну конечно, побольше цифр, дат и названий. А как впихнуть их все в одно действие? Ее вдруг осенило. В двадцатые годы был «Театр синей блузы». «Мы синеблузники, мы профсоюзники», оптимистические ритмы маршей, физкультурные построения. Знакомым сценарий понравился: такая тема — и свежо, ново! Но в клубе его не взяли, показался слишком формалистичным. «Одни марши да кубики — этого мало», — сказали ей там. Не поняли (а может быть, наоборот, поняли?), что она хотела переломить содержание формой в стиле «Театра синей блузы».

Однако в любом случае они были не правы. Да, Марина полностью отдала себя поискам формы; но разве это предосудительно? Ведь она все равно сделала свой сценарий приподнятым, броским, красивым — чего же боле? Во всяком случае, она искренне этим увлекалась. Выкидывать написанное было жалко, и Марина поставила «Наш марш» с ребятами. Детей, как известно, можно научить всему. Впрочем, вскоре и она и ребята про этот спектакль забыли, они увлеченно готовились к нынешним «Монологам».

— Порядочность, благородство не даются от природы, как цвет волос и глаз, — говорила Лена Обухова.

— Нельзя ждать момента, когда ты будешь испытан «на разрыв», надо воспитывать в себе эти качества, — поддерживал ее Шура Жемчужников.

«Как складно, красиво они иногда могут говорить, настоящие ораторы», — радовалась Марина. Она заранее подобрала для своих актеров лишь стихи, а остальное должно было быть сплошной импровизацией. И урок, и диспут, и в то же время пьеса, героями которой стали не только Рылеев и Некрасов, но и вслух размышляющие об их стихах ребята.

Первое действие закончилось, и началось второе, более лирическое, оно было посвящено тому, как жил, о чем думал, в чем сомневался, каким был человек до нас.

Я — это я, а вы грехи мои

По своему равняете примеру, —

ах, как читал Шекспира Вася Тюков! Любимая его книга «Идем в атаку» (автора, конечно, не помнит) — и вдруг в его устах 121-й сонет Шекспира. Это было чудесно, великолепно, необыкновенно, когда, словно похудев и став выше ростом, он читал перед ребятами и сидевшими среди них учителями: «Пусть грешен я, но не грешнее вас».

Да, ради этого стоило работать в школе!

— Пожалуй, вы и меня втянете, — сказала учительница математики Нина Васильевна Хотченок. Она встала и, словно в драмкружке (тридцать лет назад так оно и было), высоким, с выражением голосом стала читать отрывок из «Анны Карениной». Это было, конечно, свидание Анны с сыном. («— Сережа! Мальчик мой милый! — проговорила она, задыхаясь и обнимая руками его пухлое тело. — Мама! — проговорил он, двигаясь под ее руками, чтобы разными местами тела касаться ее рук…»)

Ни выступление Нины Васильевны, ни тем более прочитанная ею сцена не входили в составленный Мариной примерный сценарий, скорее наоборот, нарушали его гражданственное направление, но ребята слушали учительницу математики с вниманием, а некоторые девочки и со слезами в глазах. Нина Васильевна так этим расчувствовалась, что даже прочитала им в придачу Есенина. Это была, конечно, «Анна Снегина»:

Когда-то у той вон калитки

Мне было шестнадцать лет.

И девушка в белой накидке

Сказал мне ласково «Нет!».

Вот какая была атмосфера. Жаль, конечно, что после выступления Нины Васильевны некоторым девочкам тоже захотелось читать про любовь, а не о месте человека в обществе. Об этом месте когда-то, еще будучи школьницей, Марина так много думала. Но это она, а ее ученики… Некоторые из них еще не всегда по-настоящему понимают значение слов: «государство», «социальный», «общество». Государство путают с обществом, а ведь эти понятия хоть и близки и тесно связаны, но разные. Впрочем, не беда, у Марины еще есть время сделать их более развитыми. Главное, что они тянутся, запоминают. Стоило почитать с ними хорошие стихи, и как здорово заговорили они о гражданственности.

Успех, глобальный, фантастический успех!

— Ирина Васильевна, Адольф Иоганесович! Эллочка! Какой успех! — прыгала на другой день Марина. Глаза у нее были широко открыты, и сердце билось как сумасшедшее. Тогда она еще не представляла, чем обернется для нее этот успех в будущем.

В нас страсть желание и действие творит,

Она движение сердечное чинит, —

писал Поэт.

ПОЛЕЗНОЕ УВЕСЕЛЕНИЕ

Беда пришла неожиданно. Однажды Марина вспомнила, что в студенческие годы у нее был знакомый в рукописном отделе публичной библиотеки — милый, предупредительный человек. Они не виделись уже около года, а можно ведь повести ребят к нему в хранилище. Показать им настоящие рукописные средневековые книги — такая возможность! По обыкновению быстро Марина нашла своего знакомого и, хотя тот был не совсем здоров, сумела уговорить его. Когда речь шла о ребятах, она могла добиться чего угодно. Короче говоря, в воскресенье Марина уже ждала своих у входа в хранилище.