Школьные годы чудесные

Мы уселись рядом друг с другом на софу перед телевизором. Maman как-то непривычно внимательно посмотрела на меня.

— Ты уже большой мальчик, — начала она. Я вздохнул. — Должен понимать взаимоотношения между взрослыми людьми…

Я опять вздохнул. Maman смутилась, отвернулась и сказала, глядя в черное окно:

— Ты завтра один переночуешь?

— О-па! — я невольно засмеялся. — Да ты никак влюбилась, старушка?

— Какая я тебе старушка! — взвилась maman.

— Замуж никак собралась? — продолжил я шутливо.

Maman же шутить была совсем не намерена.

— Антон, хватит, пожалуйста! Отнесись к этому серьезно!

Я обнял её, прижал к себе:

— Ма, это здорово! Что я тебе скажу? Ну, если он дядька неплохой, почему бы и нет? Правда, замуж собралась, да?

Maman смутилась, покраснела еще больше, порывисто встала, подошла к телевизору, собираясь его включить, но передумала. Снова повернулась ко мне.

— Не знаю. Пока об этом говорить… Может и замуж. А ты против?

Она с некоторым вызовом посмотрела на меня.

— Нет, мам, я совсем не против, — я пожал плечами. — С чего бы мне быть против?

Maman села рядом, положив руки на колени.

— А давай дачу купим? — вдруг без всякого перехода предложила она. _ Здесь недалеко участок продают: 6 соток и небольшой деревянный домик. Деньги у нас есть пока…

Я скептически скривил губы:

— Участок 6 соток с деревянным домиком в районе шоссе недалеко от химзавода? Нет уж! Если и покупать, то только подальше отсюда, километров за 30 в какой-нибудь деревушке. И чтоб дом был капитальный, с печкой.

— Может, ты вообще в деревню хочешь переселиться? — ехидно поинтересовалась maman.

— Со временем, почему бы и нет? — парировал я. — Кто знает? Деревня ж это — свежий воздух, молочко парное…

«И домовой с банником!» — подумал я далее, но вслух об этом говорить воздержался.

— Ладно, хватит словоблудничать! — прервала меня maman. — В общем, ты понял! Завтра ночуешь один.

— Светку можно привести? — пошутил я. — А то мне одному страшно…

— Приводи! — милостиво разрешила maman, хмыкнула и добавила. — Вот тебе её родители тогда приведут…

Утром на зарядке я впервые увидел, как Светка скачет через скакалку. Увидев меня, она остановилась и энергично замахала мне рукой. Я прервал пробежку, направился к ней. Она с ходу прижалась ко мне и поцеловала прямо в губы — как прежде, неумело, не разжимая губ. Оторвалась и заявила безо всяких там «здрасьте» и «привет»:

— Видел? Антошка, ты видел⁈

Она вытянула ногу, демонстрируя колено, и сообщила:

— Не болит, не подгибается. Как новое! Ты видел, как я прыгала?

И тут же поинтересовалась:

— Сегодня продолжим? Антош, продолжим, да?

Я кивнул.

— Ура!

Она снова бросилась ко мне на шею, запрыгнула, обвивая ногами талию.

— Ура!

— Ладно, ладно! — честно говоря, снимать её с себя не хотелось совершенно. — Заниматься надо… Время идёт!

В школе Светка весь день была радостной и игривой. Она таскалась за мной даже на переменах, не отпускала меня от себя. Если я вдруг вставал где-то в коридоре, разговаривая с друзьями, она вставала за моей спиной и приобнимала меня за талию, вводя в недоумение окружающих. Не скажу, что мне это было неприятно. Даже наоборот.

Ей настроение даже не испортила проходившая мимо Малевская, которая срисовала, как Быкова сзади прильнула ко мне.

— Устроили здесь разврат! — расшумелась завуч. — Уже в открытую обниматься начали! Бычкова! Завтра твоего отца в школу жду! Понятно?

Светка улыбнулась и сообщила:

— Ничего не выйдет, Людмила Николаевна! В командировке он!

— Тогда мать! — продолжала завуч.

— Я ей передам, Людмила Николаевна! Только вряд ли её с работы отпустят… Но передам обязательно.

Во время диалога Светка не прекращала радостно улыбаться, чем заводила Малевскую всё больше и больше. Наконец та не выдержала:

— Может, поделишься Быкова, чему ты так всё время радуешься?

— С удовольствием, Людмила Николаевна! — ответила Светка. — Смотрите!

Она согнула левую ногу в колене, задирая её так, что юбка задралась, оголяя бедра почти до трусиков.

— Смотрите! — повторила она. — Не болит совсем! Гнется! Травма прошла совсем! Представляете себе?

Лицо Малевской разгладилось. Она внимательно посмотрела на Светлану:

— Что, совсем-совсем не болит? Правда? Это очень хорошо, Быкова. Я рада за тебя.

Она улыбнулась и хотела было идти, но остановилась и добавила:

— Но всё равно, поскромнее себя веди! Ты ж девочка…

После пятого, последнего урока мы вдвоём направились сразу к Светлане домой.

— Родители на работе! — подтвердила она.

— Отец в командировке? — усмехнулся я.

— Ага.

Я, как всегда, взял у неё из рук портфель. Мы вышли на крыльцо школы. Я замер. Прямо перед нами стояла длинноногая зеленоглазая блондинка в сиреневом обтягивающем коротком платьице из категории «мини» на высоченных каблуках, та самая молодая ведьма из цыганского дома, к которой я уже два вечера подряд отправлял барабашку.

Она шагнула мне навстречу. Я отодвинул Светлану за спину, мгновенно накинув на неё и себя «каменную кожу».

— Здравствуй! — сказала блондинка. — Нам надо поговорить.

Я напрягся:

— О чём?

— Ты знаешь!

— Антон, — из-за спины вышла Светлана. — Это кто?