Школьные годы Тома Брауна

Но давайте вернемся в Долину Белой Лошади, к месту действия начальных сцен этой правдивой и захватывающей истории. Как я уже говорил, Западная железная дорога сейчас проходит прямо через долину. Это земля обширных и богатых пастбищ, огороженных заборами от лис, с отличными живыми изгородями и славными маленькими рощицами тут и там, где и прозябает бедняга лис Чарли, которому на мили кругом и податься-то больше некуда, когда в одно прекрасное ноябрьское утро беркширский охотник выгонит его из норы. Те, кто видел это с высоты седла, знают, как несётся лисица, за которой по горячим следам гонится собачья свора — головы задраны вверх, хвосты опущены вниз. В долине мало пахотной земли, мало и лесов, да и для любителей спорта там мало интересного, разве что охота. Разбросанные тут и там старинные деревушки производят странное впечатление; дома в них строились без всякого плана, в каких-то дальних углах и закоулках, вдоль тенистых улочек, и при каждом — клочок земли, занятый садом. Построены они, главным образом, из крепкого серого камня и накрыты соломенными крышами; хотя в последние годы строится всё больше и больше коттеджей из красного кирпича, потому что в долине начато производство и кирпича, и черепицы. В каждой деревне полно пустующей земли вдоль дорог; часто это деревенские луга, где пасутся гуси и свиньи, а сами дороги по старинке плохие и грязные, почти непроходимые зимой. И всё-таки приятно проехаться по ним рысцой через огромные пастбища с островками колючего кустарника тут и там, на которых пасутся лоснящиеся коровы; где нет оград, а только ворота в конце каждого поля, так что вам то и дело приходится вылезать из своей двуколки (если она у вас имеется), что даёт вам прекрасную возможность оглядеться вокруг через каждые четверть мили.

Изображение Белой Лошади очень большое и довольно абстрактное, рассмотреть его полностью можно только издалека, а ещё лучше — с воздуха, потому что холм довольно пологий — уклон 30?. Поскольку Белая Лошадь вырезана в склоне мелового холма, её приходится время от времени очищать от растительности.

Прямо под Белой Лошадью находится любопытное место — широкая и глубокая балка, которую называют «Ясли».

Белая Лошадь. Схема

Они совсем не похожи на лестницу, и я нигде и никогда не видел ничего подобного, — такого дёрна, короткого и зелёного, таких нежных синих колокольчиков, таких пушинок чертополоха и паутинок, сияющих в солнечных лучах, и таких овечьих троп, которые идут вдоль склонов так ровно, словно проведённые под линейку. Противоположный склон «Яслей» образует ещё одна достопримечательность — Холм Дракона, маленький, круглый и самоуверенный, как будто заброшенный вперёд из цепи холмов, и совершенно непохожий на всё, что его окружает. Как мне рассказывали деревенские жители, на этом самом холме некий избавитель рода человеческого, Св. Георгий, убил дракона.

Действительно ли то был Св. Георгий, не могу сказать; но уж дракон-то точно был убит, потому что следы от его крови видны там до сих пор. И то, что кровь стекала по самому лёгкому подъёму на холм, является лишним тому доказательством.

Кузница Вейланда

Эшдаун-Парк

Пройдя по Риджвэю к востоку, мы скоро выйдем к обработанным землям. Это уже не беркширские холмы в обычном понимании этого слова; здесь поселились линкольнширские фермеры, и теперь на широких склонах уже не пасутся овцы, а растут репа и ячмень. Один из этих мелиораторов живёт поблизости на ферме «Семь курганов» — это ещё одна тайна этих возвышенностей. Курганы стоят до сих пор, торжественно и молчаливо, как корабли в спокойном море, — гробницы каких-то сынов человеческих. Но каких? От Холма Белой Лошади досюда три мили, убитые при Эшдауне не могли быть похоронены так далеко. Кто скажет, что за герои тут лежат? Но нам пора уже вниз, в долину, а там и назад в город по железной дороге; время не терпит, да и наборщик тоже; впереди ещё долгий и крутой спуск, а дорога дальше просто отвратительная. Зато внизу живут славные люди, и мы чувствуем настоятельную необходимость промочить горло, потому что холмы эти вызывают жажду. Поэтому мы подходим к старому дубу, который растёт у входа в дом.

— Как называется ваш холм, хозяин?

— «Гудящий камень», ясное дело.

— А ваш дом? А то я не разберу, что написано.

— «Гудящий камень», сэр, — говорит хозяин и наливает старый эль, мелодично позвякивая кувшином в форме сидящего старичка в треуголке, называемым обычно «Тоби Филпот», о высокий стакан.

Вот такие кувшинчики и назывались «Тоби Филпотами» (Toby Philpot) в честь героя баллады XVIII века. Теперь это оч-чень ценный антиквариат!

— Какие странные названия! — говорим мы, переводя дух, и протягиваем стакан, чтобы его наполнили ещё раз.