Школьные годы Тома Брауна

Тут на дороге попадается ручей с вязкими глинистыми берегами, так что им еле-еле удаётся вытащить оттуда ноги, и они слышат крики о помощи несчастного Головастика, который совсем увяз. Но у них уже осталось слишком мало сил, чтобы остановиться и помочь ближнему. Ещё три поля, ещё одна остановка, и тут откуда-то далеко-далеко справа доносится крик «вперёд!».

Сердца обоих мальчиков замерли; это им уже не по силам. Младший Брук того же мнения, и он говорит:

— Вон за тем полем будет тропинка, пойдёте по ней и выйдете на Данчёрчскую дорогу пониже «Петуха», — а потом на всех парах мчится к финишу, где наверняка будет первым, потому что выглядит так, как будто только что стартовал. Пока они с трудом преодолевают следующее поле, крики «вперёд!» слышатся всё дальше и дальше, и, наконец, пропадают совсем. Теперь гонка за пределами слышимости, и надеждам добраться до финиша настал конец.

— Чёрт побери! — взорвался Ист, как только ему удалось отдышаться, и вытер шляпой грязное и потное лицо, от которого в холодном воздухе поднимался пар, — Я же тебе говорил! Ну и тупица же я, что пошёл! И вот, пожалуйста, мы еле живы, а ведь тут уже недалеко до финиша, если бы только мы знали местность!

— Теперь уже ничего не поделаешь, — сказал Том, вытирая пот и стараясь справиться с разочарованием. — Главное, мы сделали все, что могли. Давай лучше пойдём по той тропинке, про которую говорил младший Брук.

— Да уж наверно, больше ничего не остаётся, — проворчал Ист. — Если я ещё хоть раз в жизни побегу в последнем забеге… — и т. д. и т. п., сплошная воркотня.

Они медленно и печально повернули назад, нашли тропинку и пошли по ней, прихрамывая, и то и дело вступая в рытвины, полные холодной дождевой воды. Только теперь они почувствовали, насколько вымотались. Быстро надвигался вечер, холодный, тёмный и мрачный.

— Слушай, наверно, уже время закрытия, — нарушил тишину Ист, — смотри, как темно!

— А что, если мы опоздаем? — спросил Том.

— Останемся без чая, и нас пошлют к Доктору, — ответил Ист.

Мысль об этом не прибавила им жизнерадостности. Вдруг с соседнего поля послышался слабый оклик. Они ответили и остановились в надежде, что это какой-нибудь крестьянин, который хорошо знает местность, но тут из ворот ярдах в двадцати появился несчастный Головастик; он был в ужасном состоянии; один его ботинок так и остался в ручье, и он, пытаясь достать его, по локоть измазался в липкой глине, так что более несчастного создания в обличье мальчика свет ещё не видывал.

Однако его появление их слегка приободрило, поскольку его положение было ещё более плачевным, чем у них. Его тоже приободрила встреча с ними, потому что теперь он уже больше не боялся, что придётся ночевать в полях одному. Так, несколько воспрянув духом, они побрели дальше по нескончаемой тропинке.

Наконец, тропинка расширилась, и как раз перед тем, как стемнело окончательно, они вышли на дорогу и остановились в растерянности, потому что потеряли все ориентиры и не знали, куда поворачивать, направо или налево.

К их великому счастью, выбирать им не пришлось, потому что по дороге с горящим фонарём громыхала тяжёлая карета, запряжённая парой кляч, в которой после мгновенного раздумья они узнали оксфордский дилижанс, знаменитую «Свинью со свистком».

Двигалась она медленно, и мальчики, собрав последние силы, догнали её и стали карабкаться сзади, причём Ист сорвался и растянулся на дороге. Тогда остальные окликнули старое пугало, исполнявшее обязанности кучера; тот остановился и согласился подвезти их за шиллинг; они устроились на заднем сиденье, стуча от холода зубами и барабаня пятками, и приехали в Рагби минут через сорок после закрытия.

Ещё через пять минут три маленькие, хромающие и дрожащие от холода фигурки пробрались через сад Доктора, а потом внутрь, в корпус, через чёрный ход, которым пользовались слуги (все другие двери были давно закрыты), и первым, на кого они наткнулись в коридоре, был старый Томас со свечой в одной руке и ключами в другой.

Он остановился, оглядел их со зловещей улыбкой и увидел, в каком они состоянии.

— А-а, да это Ист, Холл и Браун, опоздали к закрытию. Немедленно в кабинет Доктора.

— Томас, пожалуйста, можно мы сначала хотя бы умоемся? Ты же можешь записать, во сколько мы явились.

— В кабинет Доктора немедленно, таково распоряжение, — ответил старый Томас, указывая на лестницу в конце коридора, которая вела на половину Доктора, и мальчики уныло поплелись туда. Последнее замечание старого служителя, которое он пробормотал им вслед, ничуть не улучшило их настроения:

— Вот так вляпались!

Замечание это касалось их внешнего вида, но мальчики подумали, что оно относится к настроению Доктора. Пройдя короткий лестничный пролёт, они остановились и стали держать совет.

— Кто пойдёт первым? — спросил Головастик.

— Ты. Ты самый старший, — ответил Ист.

— Да ты посмотри, на кого я похож! — возразил Холл, показывая на рукава своей куртки. — Мне нужно спрятаться за вами двумя.