Школьные рассказы

Зато Женька ненавидел баскетбол всей душой. Мало того, что он никогда не мог попасть в корзину, ещё хуже обстояло дело с передачей мяча. Однажды он попробовал принять пас и до сих пор вспоминал об этом с содроганием. Ему показалось, что его в живот протаранило не мячом, а пушечным ядром. С того раза Женька благоразумно пытался увернуться от подачи. Сначала это вызывало негодование команды, но потом все привыкли и просто просили незадачливого игрока не путаться под ногами. Это сильно унижало Женькино достоинство, но он рассудил, что здоровье дороже.

Вместо баскетбола Женька предложил записаться в клуб любителей литературы, к тому же занятия у них должен был вести настоящий поэт, но при одном упоминании о стихах Лёху охватила смертная тоска. Он твёрдо заявил, что ему и уроков литературы хватает с лихвой, чтобы ещё портить себе свободное время.

Друзья зашли в тупик, и в этот момент к ним обратилась Лена Синицына. Она всегда была активисткой, что называется, в каждой бочке затычка. На этот раз её назначили ответственной за хор, ведь она ходила в музыкальную школу.

– Мальчики, давайте я запишу вас на хор, – предложила она.

– Куда? Лёха, ты слышал? Она нас на хор запишет! – презрительно фыркнул Женька.

– Не понимаю, что тут такого? – передёрнула плечами Синицына.

– Да это же полный отстой, даже хуже танцев, – скривился Женька.

В это время в разговор встрял Петухов:

– Лен, кого ты уговариваешь? Куда Москвичёву петь? С его голосом только сидеть в туалете и кричать: «Занято!».

– Вот я тебе покажу «занято»! Да я лучше твоего пою. Меня знаешь куда приглашали? – немедленно взъерепенился Женька.

– Знаю. В хор голодных из оперы «Отдай мою горбушку», – съязвил Петухов.

Ленка прыснула со смеху. Обычно Женька не лез за словом в карман, но в этот день остроумие изменило ему. Не найдя иных доводов, он выпалил:

– Если ты такой умный, то сам и записывайся!

– Между прочим, Юра уже записался, – вместо Петухова ответила Синицына.

У Женьки от удивления уши чуть не свернулись в трубочку. Ну и дела! Он уже давно замечал, что Петух подкатывался к Синицыной, но не брал его в расчёт. У того ведь в голове всего две мысли: у кого списать и как бы не спросили. Немудрено, что Ленка смотрела на него как на пустое место. С каких это пор он стал для неё не Петух и даже не Петухов, а Юра. Не успел Женька осознать, что у него появился ещё один соперник, как Петухов добавил:

– Понял? Так что отвали. Меньше народу, больше кислороду.

«Значит, я отвали, а он будет Синицыну кадрить?» – мысленно возмутился Женька и тотчас воспылал желанием тоже петь в хоре.

– Пиши нас с Лёхой, – велел он, обращаясь к Синицыной.

Услышав такое, Лёха аж поперхнулся. Ради друга он готов был в огонь и в воду, но ходить на хор было чересчур жестоким испытанием даже для крепкой мужской дружбы.

– Меня не надо. Я петь вообще не умею, – бурно запротестовал он.

– Ничего, будешь создавать массовость, – заявила Синицына, но Лёха впервые в жизни твёрдо стоял на своём.

– Жень, не обижайся, но я лучше на баскетбол, – сказал он.

Так Женька и Лёха оказались в разных кружках.

На первом же занятии хора Женька понял, что, записавшись на хор, он явно погорячился. Синицына не стоила того, чтобы ради неё целый час горланить про «Крылатые качели». Но это были ещё цветочки. Дальше они стали разучивать песню про ёжика с дырочкой в правом боку. Женька просто ушам своим не поверил. Им бы ещё «Репку» почитали. Может быть, в хит-параде детей ясельного возраста ёжик и стоял в первой десятке, но они явно выросли из ползунков, колобков и подобных хитов.

Протосковав положенное время и вырвавшись на свободу, Женька решил, что любовь любовью, а на хор он больше не ходок. Но в следующий вторник после уроков к нему подкатила Синицына.

– Ты не забыл, что сейчас хор? – вкрадчиво спросила она.

– В гробу я видал твой хор. Больше мне делать нечего! – бодро отрезал Женька.

– Жаль, а то после занятий вместе бы прогулялись, – вздохнула Ленка.

Это было что-то новенькое. До этого Женька несколько раз порывался проводить её до дома, но каждый раз получал от ворот поворот. С какой это радости она так раздобрилась?

– Чего это вдруг? – недоверчиво спросил Женька.

– Тебе что, по слогам объяснять? Но если не хочешь, так и скажи, – оскорбилась Синицына.

Она повернулась и пошла прочь. Женька засеменил за ней.

– Лен, ты чего? Обиделась, что ли? Подожди. Я согласен. Просто как-то не ожидал.

Пока оправдывался, он и не заметил, как они дошли до актового зала. Второе занятие хора протекало ещё мучительнее, чем первое. Крылатые качели уже сидели в печёнках, не говоря уж о дырявом ёжике-свистуне. Только обещанное свидание поддерживало в Женьке силы дотерпеть эту муку до конца.