Школьные тетради

После смерти Узбека Джанибек, убив 2х братьев, встает на престол. Созывает суд. На суде еще раз по своей теперь воле, не по воле отца, назначает Семена Ивановича князем Владимирским.

Летом пожар в Москве – во время остановили. За время меньше года правления Семена сделаны важные дела: укрощен Новгород. Получен Черный бор, прекращены литовские набеги на границы. Укреплена церковная власть, а с тем вместе достоинство Руси в землях иных. Владимирская земля вновь собрана воедино и заметно усилилась. Правда – Нижний Новгород сорвался Константину Васильевичу (Тверь, Ростов, Псков).

За Семенном был грех, совершенный до вступления на престол, который мучил его всю жизнь – то была отрубленная кровавая голова убитого в Орде тверского княжича Федора, который в ночь перед казнью бешено колотился к нему и осыпал его проклятьями, а он, Симеон, молча стоял внутри за запертой дверью, положив руки на дубовый засов, зная, что отныне и навсегда проклят. Этот грех мучил его всю жизнь. У его жены рождалось и умирало на 2й день 2 мальчика наследника – это он связывал с этими событиями. 2й брак с Евпраскией был неудачен. Его буквально женили бояре на ней, позже влюбляется и жениться на Марии – княжне тверского Кумона, ведьма.

Прапредки славян – арьи иранской ветви арийских племен, той самой, к которой принадлежали знаменитые скифы, создавшие в начале первого тысячелетия до новой эры в причерноморских степях великую кочевническую державу. В русской культуре столько явных следов скифского влияния (даже имена сомнительных и огненных божеств Хорса и Сварога пришли оттуда), что мысль о давних связях праславян со скифами напрашивается сама собой. (Скифы были светловолосы и голубоглазы видом, очень сходи с русичами). Про те далекие века трудно сказать что-либо определенное.

Исторические свидетельства внятно говорят о славянах только с рубежа новой эры. Именно тут, в I–II веках, начала создаваться, возникать новая славянская нация, позднейшая Киевская или Днепровская Русь. Эти новые славяне ощутимо умели ладить со степняками. Росомоны (народ русов) спорили с гетами Германариха, но когда явились гунны, славяне стали их союзниками, геты – врагами.

Тацит писал, что восточные германцы (под именем этим он разумел славян) постоянно вступают в межэтнические браки и с сарматами, сменившими скифов, кочевниками в Причерноморских степях.

Позднее были жестокие войны с оборами, хазарами, печенегами, были с одоления и поражения, и платежи даней «по белке от дыма» – все было в киевские времена! Но и дружили и соседями, осаживали на своих границах многочисленные племена торков, черных клобуков, берендеев, и те, с течением времени, становились Русью. Шла торговля, меняли соль и скот на хлеб, ткани и железо и уже причерноморская степь начинала говорить на русском языке – так было удобнее в купеческом торговом обиходе.

Явились половцы и после первых жестоких набегов включились и сами в тот же, веками налаженный оборот торговли, союзов и брачных отношений. Русские князья охотно брали в жены дочерей степных ханов – «красных девок половецких», а половцы принимали крещение и ходили в походы уже в союзе с русичами. (Да и на Калку русские вышли защищать половцев от татар, не забудем того!). Так и шло, с явным перевесом в русскую сторону, пока не явились монголы.

Киевская Русь к XIII столетию достигла своего конца. Закат великой державы был пышен и красив. Неслыханная роскошь знати, рост городов и ремесел, тонкость культуры, потрясающее ювелирное дело, литература, способная производить шедевры, подобные «Слову о полку Игореве»… Но уже в могиле был последний сильный киевский князь Владимир Мономах; уже не было ни сил, ни желания сговориться, объединить страну; уже шло то, страшное, называемое на ученом языке обскурацией, когда свои стали чужие, а чужие – свои. Ростовщичество съедало целые города, бояре требовали новых и новых даней, ставили угодных им слабых князей, а те постоянно ссорились друг с другом. И в мелких спорах, в грызне, в бурлении страстей, где уже веяло новым, уже проклевывались ростки будущих новых наций, – хотя пока и невидно, и незаметно для спесивой верхушки великой страны, – во всем этом пестром и разноликом кишении не узрели, не поняли, не постигли грозной опасности, внезапно нависшей над Русью. Нации стареют, как и люди. Приди монголы раньше или позже на полтора-два столетия – и страна устояла бы на своих древних рубежах.

На Калке русских с половцами было восемьдесят тысяч, монголов – двадцать. Чем объяснить полный и позорный разгром русского войска? Бездарностью? Трусостью? Увы, были и мужество, и талант. Не было согласия русичей. Один князь на бою не помогал другому, спокойно взирали на разгром соседа – и погибли все. И грозный урок, грозное предупреждение это пропало втуне.