Школьный бунтарь

Он перекидывает ногу через сиденье, затемненный козырек шлема скрывает чрезвычайно веселое выражение его лица, и заводит мотоцикл, направляя его так, чтобы я могла чувствовать пульсацию двигателя через подошвы моих ног.

Если бы моя мать знала, что собираюсь сделать... Ох, кого я обманываю? Она, наверное, не будет возражать. У папы в старших классах был мотоцикл, и она много лет ездила на нем. Было бы приятно думать, что есть кто-то, кто хочет, чтобы я не следовала команде Алекса, и что они будут очень разочарованы моими безрассудными действиями, но думаю, что даже бабушка сказала бы мне перестать быть такой киской и залезть на него.

Я имитирую легкое покачивание ноги Алекса, и, хотя уверена, что выгляжу намного менее грациозно, чем он, мне удается усесться, не упав ничком. Я скорее чувствую, чем слышу смех Алекса, когда обнимаю его как можно крепче. К тому времени, как мы доберемся до Роли, у парня будут синяки под ребрами, но это послужит ему хорошим уроком, ведь это он настоял на этом. Я сдерживаю крик удивления, когда он пинком отодвигает стойку, и мы устремляемся вперед. Однако мои страхи забываются в тот момент, когда он выезжает из трейлерного парка и въезжает на главную дорогу.

Ветер треплет мою куртку, врываясь в открытые отверстия шлема, и меня охватывает чувство чистого возбуждения. Алекс маневрирует, когда мы выезжаем на извилистую дорогу, ведущую вниз в долину к Роли, и я позволяю своему телу тоже наклониться, сопротивляясь желанию бороться с гравитацией…

...и это чертовски удивительно.

Мы летим, мотоцикл грохочет у меня между ног, и я наконец понимаю: вот на что похожа свобода.

Я отпускаю свою мертвую хватку, вскидываю руки в воздух, кричу, когда мы достигаем прямого, плоского участка дороги, и Алекс несется на всех парах. Когда через пятнадцать минут мы подъезжаем к школьным воротам, я так радуюсь жизни, что мне хочется сказать ему, чтобы он просто ехал дальше.

Цвета и звуки парковки усиливаются, когда спрыгиваю с байка, довольная тем, что каким-то образом сделала это так, как будто я выполняла этот маневр уже тысячу раз. Старая Сильвер запаниковал бы, сняв шлем, раздраженная тем, что ее волосы испорчены и торчат во все стороны, но теперь мне на это наплевать. Я даже не пытаюсь приручить их, когда бью Алекса по руке, сияя от уха до уха.

— О, парень, ты круто попал. Ты должен научить меня ездить верхом на одной из этих штуковин.

Когда он снимает шлем, осмотрительность, которую Алекс всегда носит в Роли, прочно сидит на месте, но я вижу, что он доволен, судя по легкой улыбке, которая закралась в уголках его рта.

— Боюсь, что это невозможно, — говорит он мне с совершенно серьезным лицом. — У меня не может быть девушки круче меня. Это не мой стиль.

— Я всегда была круче тебя, Моретти.

Алекс протягивает руку, берет прядь распущенных волос и заправляет мне за ухо. Его рука обхватывает мое лицо, и я льну к его прикосновению. Чувствую себя так чертовски легко. Как будто я могу оторваться от земли и просто... взлететь.

— Пожалуй, ты права, — говорит он себе под нос.

— Что это за чертовщина?

Недовольные, сердитые нотки в голосе справа заставляют меня снова рухнуть на землю. Это Зен. А позади нее — Кейси…

Обе они одеты в свои черлидерские юбки, белые носки, натянутые до колен, с одинаковым выражением недоверия.

— Алекс? — Резко говорит Зен. — Я подумала, что после той ночи мы с тобой могли бы провести какое-то время вместе. — В ее голосе звучит упрек, как будто она отчитывает его. Алекс смотрит на меня, подняв брови, как будто я могу объяснить, какого хрена она так с ним разговаривает.

— Не смотри на меня, — говорю я, тихо смеясь. — Сам виноват.

— Я разве с тобой разговаривала, шлюха? — усмехается Зен.

В мгновение ока спина Алекса выпрямляется, плечи расправляются, гнев вспыхивает в его глазах как жидкая ртуть.

— Следи за своим гребаным ртом, — рычит он. — Назови ее так еще раз, и у нас будут проблемы.

У Зен отвисает челюсть. Она выглядит уязвленной. Даже травмированной.

— Но... прости. Я ничего не понимаю. — Она прищуривает глаза, качает головой, ее кудри подпрыгивают. — Сильвер мразь, Алекс. Она просто гребаное ничтожество. Все в этой школе знают, что она отрава. Ты же не можешь всерьез хотеть ее больше, чем меня.

— Я бы предпочел тебе кого угодно, но это к делу не относится. Сильвер чертовски великолепна. У нее в мизинце больше мозговых клеток, чем у вас, злобных, мерзких маленьких сучек, скатывающихся к мелким склокам между собой. Тот факт, что она просто взглянула в мою сторону, делает меня самым счастливым ублюдком в мире. А теперь, прошу, отвалите. Нам надоело смотреть на ваши обычные, заурядные лица.