Школьный демон. Курс третий (СИ)

Я прикинул, стоит ли попытаться уговорить министра начать, наконец, судебный процесс по делу Блека, хотя бы ориентируясь на «хочу на суде поглядеть в глаза этого негодяя», но потом пришел к выводу, что не стоит. Все-таки, пока Сириус настолько верит Дамблдору, допускать его легализацию — не в моих интересах. Да и шанс на то, что Фадж воспримет мою просьбу как основание для того, чтобы расправиться с возможным напоминанием об ошибках министерства — тоже был и немаленький.

— Демоны… — протянул я. — А что тут поделаешь? Разве что пореже мелькать в людных местах, держать в строжайшей тайне место моего летнего пребывания, да приглядывать за формирующимся ковеном.

— То есть, мистер Поттер, Вы считаете, что Министерство ничем не может Вам помочь в сложившейся ситуации? — грустно сказал Фадж.

— В ситуации с демонами — ничем, — жестко ответил я. — А вот в другой — может и еще как.

— И в чем же? — заинтересовался Фадж, рассчитывая все-таки поправить свои дела, размахивая огромным транспарантом «я помог Мальчику-который-Выжил».

— Вот в этом, — я достал бумагу, которую передал мне Дадли. Фадж потух.

— Боюсь, тут я ничего не смогу сделать… Если уж было допущено нарушение закона…

— Дело в том, что во время, указанное в данной бумаге, я не находился на Тисовой улице в доме номер 4, как здесь сказано, и никак не мог там колдовать. И это могут подтвердить три свидетеля. И еще три свидетеля могут подтвердить, что я в это время находился в совсем другом месте. Надеюсь, этого достаточно, чтобы хотя бы начать процесс разбирательства с этой бумагой и ее авторами?

Фадж осунулся. Признавать косяк возглавляемой им структуры не хотелось страшно. А не признать… Если Мальчик-который-Выжил обратится к обществу с такой убойной информацией — можно крепко получить по шапке: даже активные покровители вынуждены будут отвернуться от оступившегося, не говоря уже о том, что многие «соратнике по политической борьбе» с радостью последуют советам Ницше.[18]

Мы помолчали. Я — любовался Миа, и размышлял об особенностях политической ситуации. Миа планировала следующий ход ковена… судя по излучаемым ей злобно-ироничным эмпатическим волнам — этот ход должен был существенно задеть Министерство вообще и Фаджа в частности. Джинни недоуменно переводила взгляд с меня на Миа и обратно. Наши, не особенно скрываемые, эмоции девочка воспринимала, а вот понять их причины — не могла. Фадж молчал. Потом он все-таки решился.

— Хорошо, Гарри. Я обязательно разберусь, кто виноват в данной ситуации… — «И накажу, кого попало» — ментально прокомментировала Миа. — Но еще я хотел бы уточнить: как вы относитесь к тому, что в Хогвартсе ввели преподавание магии Хаоса? Ведь это уже на самой грани с…

— Ой, это так интересно, так интересно! — защебетала Миа, глядя на министра широко открытыми наивными глазами.

— К тому же, — вмешался я, — пример Драко показывает, что изучение основ Хаоса позволяет избежать ловушек демонической логики.

Фадж заинтересованно посмотрел на меня. Кажется, до сих пор он не слишком интересовался делами школьников, так что моя дружба с наследником Малфоев была для него новостью.

— Хм… — протянул он, явно не зная, что сказать. Наконец, министр решился-таки… перевести тему. — И все-таки, в этом году вам следует быть поосторожнее в школе. Так получилось, что туда приедет следователь конгрегации доктрины веры…

— Ух ты! Настоящий инквизитор! — «возрадовался» я.

— Думаю, в связи с информацией о ковене демонопоклонников, — после этой фразы Миа, Джинни вздрогнула, но мы успокоили ее взглядами, показав, что уж ее-то к демонопоклонникам не относим… а слово «пока» прочитать в наших взглядах было достаточно сложно, — появление в школе инквизитора — это даже и к лучшему! Думаю, профессиональный следователь сможет разобраться как в этом заговоре, так и в любопытных событиях прошлых лет. К примеру — неплохо было бы выяснить: каким образом в школу проник тролль, из-за которого мы с Гарри чуть не погибли.

Услышав такое высказывание, Фадж задохнулся, пошел пятнами, и поспешил откланяться.

Глава 17 Горячие искры. (Джинни)

Я танцевала с Гарри. Тот, кого я не хотела отвыкать звать «мастером», нежно обнимал меня, и мы скользили по горячему паркету, под неярким светом множества летающих свечей, как в Хогвартсе. Одна рука Гарри удерживала мою ладошку, а другая лежала на моей талии, и даже несколько ниже того, что считается допустимым. И руки эти были так горячи, что почти обжигали меня. Зеленые глаза с горящими в них золотыми искорками страсти, казалось, впитывали меня без остатка. Музыка кружила нас, и мне было все равно: есть в зале кто-то еще, или нет. В этот момент Гарри был моим и только моим!