Школьный двор

На следующее утро Феля зашла за мной, как всегда, и мы отправились якобы в школу.

Феля обладала удивительным свойством внушать доверие взрослым. У неё был какой-то правильный вид. И говорила она в их присутствии очень правильно. И вела себя со мной рядом, как старшая сестра. Модель поведения она, положим, удачно скопировала со своей старшей сестры, уже замужней, а всё остальное шло на интуиции.

Феля была хитрюга. Только своего любимого папочку она не могла обвести вокруг пальца. Он как глянет в её плутовские глазки, так сразу всё просекает.

– Ах ты, плутовка, – улыбаясь говаривал он, трепля её по щеке.

А Феля и не отпиралась – только смеялась в ответ, зная, что папочка её обожает и все шалости сойдут ей с рук. Тем более что отметки у неё всегда были хорошими и ни один учитель ещё никогда на неё не пожаловался.

Феля как-то рассказала мне по секрету, что папочка вечерами играет на одной квартире в преферанс и почти всегда выигрывает. Партнёров своих он умел читать только так, ничто не ускользало от его проницательного взгляда. И считать он умел дай бог каждому. Так что семья была обеспечена, несмотря на то что Фелина мама работала всего лишь медсестрой.

Мы вышли со двора, и я автоматически повернула направо.

– Стой, – одёрнула меня Феля, – нам налево. Мы сейчас сядем на троллейбус и поедем в кино.

У меня дух захватило от предвкушения полупустого зала и фильма, который будут показывать практически для нас.

У кассы мы отсчитали мелочь, и Феля направилась покупать билеты.

– Два билета, – сказала она уверенно. И на всякий случай прибавила: – Мы во второй смене учимся.

Кассирша взглянула на неё с усмешкой:

– Те, кто во второй смене, ещё дрыхнут.

– А вот мы не дрыхнем, – бодро и без капли смущения отпарировала Феля.

Кассирша только головой покачала.

В зале было абсолютно пусто, промозгло и неуютно. Мы поёжились, ожидая, когда погасят свет.

– Сколько там до начала? – спросила я.

– Две минуты, – ответила Феля, которой недавно подарили часы.

Через две минуты зажёгся экран, и нам стали промывать мозги какими-то урожаями и достижениями в науке и технике.

– Перешли бы сразу к делу, – прошептала я.

– Ты чего шепчешь? Кроме нас, тут никого нет, – громко сказала Феля.

– Привычка, – ответила я опять шепотом.

– От вредных привычек нужно избавляться, – веско сказала Феля. – Ну, давай скажи чего-нибудь вслух.

– Отстань! Чего прицепилась? Дай на комбайн посмотреть.

Мы расхохотались на весь зал.

– Вот видишь, это и есть свобода, – сказала Феля, всхлипывая от смеха.

Фильм был какой-то нудный. Журнал был куда интересней, и из кинозала мы вышли с нулевым впечатлением.

Начало казёнки явно не задалось.

– Ну что, пойдём хоть мороженого поедим, – предложила Феля.

– А у меня больше нет денег. Все на кино истратила, – виновато сказала я.

– У меня есть. Мне папа всегда даёт больше на всякий случай. Хочешь в «Снежинку»?

Ну, Феля! Ну даёт! В «Снежинку» я ходила только с родителями и только по воскресеньям, да и то если они выпадали на какие-нибудь праздники или семейные торжества.

Мы потопали по Дерибасовской прямо в сторону «Снежинки», предвкушая праздник живота. На пути у нас вырос лоток с мороженым, но мы и глазом не повели в сторону продавщицы, предлагающей свой ассортимент.

– Девчонки, купите мороженое! – зазывала продавщица. – У меня и эскимо на палочке, и пломбир, и фруктовое, и сливочное. Ну куда же вы? Денег, что ли, нет?

– Есть у нас деньги! – важно ответила Феля.

– Так в чём же дело?

– В свободе выбора!

– Чего?

Феля махнула рукой и ускорила шаг.

В кафе было тихо и немноголюдно. Несколько пожилых пар сидело за столиками, и одна молодая мамаша напротив качала младенца в коляске. Ничего интересного. Ни потолкаться в очереди, ни место занять заранее, стоя наготове и переминаясь с ноги на ногу возле перспективного столика… Даже младенец и тот спал.

Мы подошли к витрине, за которой стояли высокие кастрюли с несколькими сортами мороженого, и заказали себе по три шарика каждого сорта.

– Чем поливать будем? – спросила продавщица.

– Мне вишнёвым сиропом, – сказала я.

– А мне клубничным, – сказала Феля.

В последний раз, когда я была здесь с родителями, вишнёвый сироп кончился, и я вынуждена была заказать с клубничным, что испортило праздник. Теперь же любимого сиропа было навалом, хоть ведро заказывай, а праздника – пшик. Мы взяли в руки пиалы с мороженым и двинулись в зал.

– Ну, куда сядем? – спросила Феля, оглядывая пустые столики.

От такой свободы выбора даже дыхание перехватило. Вот бы на всех посидеть! Но нет, нельзя…

– Давай возле окна! – предложила я. Мне всегда хотелось возле окна. И ни разу не удалось. Вечно там кто-то сидел.

– Возле окна?! Скажешь тоже!

– А что?

– А то. Вот начнём лопать мороженое, а по улице директриса пройдёт. Увидит нас – и кранты.

– Чего это она вдруг по Дерибасовской ходить станет во время уроков?

– А ты чего по Дерибасовской ходишь во время уроков?

– Ну…

– Вот и она тоже.

Мы прошли в глубь зала и сели за столик в углу.