Школьный Надзор

«Ничего я не буду словесно им объяснять. Дункель рассказал мне одному. Для узкого круга лиц. Совершенно секретно. Перед прочтением сжечь».

«Все правильно, наставник Дреер», – произнес в голове Дмитрия Стригаль.

Вряд ли тот видел сумрачную фигуру из трех пальцев, всего лишь игру воображения словесника. Инквизитор скорее всего оценил ход с мыслеобразом.

«Мертвые поэты» замерли. Дмитрий заметил, что Буреев вернул себе человеческий облик и даже стоит одетый. Воздействие Фуаран и резкое повышение уровня помогло оборотням с тем, что вызывало массу конфузов в школе.

Мыслеобраз – хитрая штука. Сгусток уже основательно переваренной в голове визуальной, аудиальной и чувственной информации, приправленный субъективным отношением. Для каждого принимающего он разворачивается по-своему. Именно потому в отличие от слепков ауры мыслеобразы никогда не рассматривались в качестве доказательства на Трибуналах Инквизиции. Но если требовалось что-то передать быстро, без долгих объяснений, цены им не было.

– Как-то так, – нарушил молчание словесник.

– Блин, мы же ему сами в пасть лезем, – сказал Толик Клюшкин.

– Как Иона во чрево кита, – усмехнулся Дреер.

– Лечебные пиявки, значит… – задумчиво произнес Артем Комаров.

– Дуремара на нас нет, – согласился Дмитрий.

– Инквизиция и есть наш Дуремар, – сказала Анна.

– Что делать думаете, господа? – поинтересовался Дреер.

– А вы что?.. – как-то непонимающе глянул на него Артем.

– А что я? – парировал Дреер. – Я, что ли, строил эту клятую линзу?

– Мы должны сдаться? Или сделать то же самое, что они?

– А вот этого я не говорил. Кому тут все деактивировать – найдется и без вас.

– А мы, значит, под Трибунал? – наконец-то заговорил человечьим голосом серый волк Буреев.

– Можно и без этого. Вы не хотели быть Светлыми и Темными? Не хотели пить кровь и все такое прочее? Вот и почувствуйте себя людьми. Когда выбираешь не что хочется, а что… – Дмитрий вдруг осекся. Кармадон предупреждал его не говорить лозунгами. – А не знаешь что!

«Мертвые поэты», кажется, задумались. Даже статуи и бюсты на газонах – тоже задумались. И парковые дубы, скованные стальными корсетами, чтобы не переломились от груза лет, вроде бы тоже ворочали деревянными мозгами.

– Если мы отсюда сейчас выйдем, – подытожил Дмитрий, – я приложу все усилия, чтобы вас взяли в Инквизицию. Вы теперь Высшие, знаете много, умеете тоже много. Такими не разбрасываются. Кто не был революционером в юности, у того нет сердца, кто остался им в старости, у того нет головы.

– Вы-то еще не старый, Дмитрий Леонидович, – заметила Маша Данилова.

– Седых волос вы мне определенно прибавили.

– Знаете, Дмитрий Леонидович, мы-то еще тоже не старые, – сказал Артем Комаров.

– И что?

– Мы-то можем… без головы. И без царя в голове.

– И что???

– Я не собираюсь тут все разбирать. Никто не собирается. Правда? – Артем повернулся к своим.

– Темыч, а Сумрак? – подал голос, едва ли не впервые на памяти Дмитрия, самый маленький в группе, Стас Алексеенко.

– А с Сумраком мы разберемся. Я тебе как бывший вампир говорю – лечебные пиявки, конечно, до сих пор ставят, как сто лет назад. Только сейчас уже есть переливание крови! Я – не пиявка, и ты тоже.

«М-да, неудачный пример выбрал Кармадон, – подумал Дмитрий. – Для этой аудитории, во всяком случае. Говорю как бывший учитель».

– Мы придумаем, – спокойно, как всегда взвешенно сказал Иван Данилов. – Помозгуем. Толян сообразит, Темыч распишет, Аня нарисует.

– Как у вас все просто… – выдохнул Дреер.

– Сумрак надо изучать. Стараться договориться, понять, в конце концов, – поддержала брата Маша. – Как тот океан в «Солярисе». Чего он хочет? Чего ему надо? Может, его лечить надо, тогда он переварит все сам, всю Силу мира.

– Правильно, Машка, – громыхнул ранним баритоном Буреев. – А у нас все Ночные, Дневные, пиявки да лягушки. Еще бы клизмы сумрачные!

– Спасибо, Дмитрий Леонидович, – сказала Голубева. – Мы понимаем, вы хотите как лучше, но…

– Хрен им, а не сдача! – отрезал бесцеремонный Буреев. – Так им и передайте.

– Сами передавайте. Я отсюда никуда не уйду, – сказал Дреер.

– Мы тоже. Нам отступать некуда, мы поклялись, – ответил Комаров.

– Ну и не отступайте, – пожал плечами Дмитрий.

– А вы как же? Вы же Инквизитор… – сказала Анна.

– У вас свой выбор, у меня свой.

– Вы нам не помешаете, – серьезно предупредил Иван.

– Я и не собираюсь. Мне самому интересно, что получится. Может, вы правы. Давно пора… придумать еще чего-нибудь, кроме пиявок.

– Если оставить все как есть, – сказала Анна, – никто ничего не придумает. Даже не постарается. За столько лет не постарались.

«Наставник Дреер!» – раздался в голове Дмитрия голос Стригаля.

Честно говоря, словесник и забыл, что его внутренний канал все время открыт для прослушивания. Но закрывать было поздно.

«Я здесь, Константин Сергеевич».

«Откройте портал. Вы знаете, как это делать».

«Но не умею».

«Держите внимание в точке открытия с вашей стороны. Остальное мы сами. Возьмем всех здесь и сейчас. Никто не пострадает. Открывайте!»

«Не выйдет».