Школота 2

— Но это местные корки, с ними мы справимся как-нибудь. Будь возможность, тупо бы неделю-другую подремали в подземелье, дождались затишья и слиняли. Хуже другое… Сколково окружено. Гномы и толпы наемников взяли Лес в кольцо. Деревни и Липово захвачены, местное население на ближайших осинах развешивают. Грабежи и хер пойми что по всей близлежайшей округе. Имперские власти хотели было сунуться, но пока выжидают. Куча разного рода финансистов проплатили команду “сидеть смирно” ближайшим войскам, а те и рады стараться. В столице просто дохера образовалось желающих наложить лапу на наши склады и сам город. Все ждут, когда оккупанты закончат давить последние очаги сопротивления и начнут передел имущества.

— Подожди! — спохватился кот. — Там ведь у нас егеря и монстров целая армия! И собственные бородатые коротышки с разным железом!

— А против них опять же ушастые пустили мор по реке. Какую-то дрянь вылили и теперь вся округа мертвая. Деревья черные, крошаться от любого толчка. Дохлое зверье по всей округе и мертвечиной воняет… Именно поэтому вояки и не полезли в заваруху. Дают возможность наемникам на своей шкуре всю херню прочувствовать. Ну и потом прибрать к рукам остатки барахла. Если будет чего прибирать…

После очень долгой паузы Картер прокашлялся и просипел:

— Тебе говорили, Школота, что ты полный мудила? Просто конченный, абсолютный…

— Заткнись, Картер, без тебя тошно.

— Тошно ему? Надо же… У тебя было все, малолетний дебил. Свой город, баронское звание, любящие жены, армия… И ты проебал это с таким треском, как… Знаешь, я даже и не вспомню, кто бы мог еще так облажаться. У нас даже императоры старались просирать наследство не столь эпично. А ты…

— Ща въебу, если не заткнешься.

Кот захлопнул хлебальник, а Володя достал пистолет, проверил количество патронов в обойме и тихо прошептал:

— Я ведь человек добрый и хороший. Мухи зря не обижу, честное слово. Но вот одно обещаю… Найду всех выблядков, кто это устроил. Всех и каждого. И убью их собственными руками. Каждого… Они у меня кровью блевать будут и ползать с переломанными конечностями. А я буду у них кишки выдирать, на палку наматывать и факелом яйца им жечь, чтобы ползли бодрее… Каждую тварь найду и поквитаюсь…

***

Три гномьих полка выстроились на границе Леса для атаки. Перед этим самые креативные из тыловиков попытались сунуться поперед батьки в пекло, изображая разведчиков. Типа — гвардейцам и так всего слишком много. И палатки поставили, и жратву у интендантов выбили. И вроде как насчет премиальных после победы договорились. Не слишком ли много о себе возомнили? Чем мы хуже? Раз-два и в дамках. И с результатом под королевские очи. Победителей ведь не судят? Вот и ломанулись по дороге штук двадцать самых на голову ударенных. Может в самом деле решили, что раз ближайшие кусты почернели, то все зверье попутно в зарослях сдохло. А может свои же тыловые крысы пообещали кишки размотать, потому что с разворованных складов пять тысяч рыл получили лишь драную мешковину и гнилые сухари вместо официально заложенных припасов и обмундирования.

Но как сунулись, так на минах и подорвались. Бумкнуло прилично. Первым взрывом разметало крохотный мосточек, переброшенный через ручеек. А вторым направленным шрапнелью причесало тех, кто на дороге сгрудился и рты раззявил. Так вломило, что трупы даже вытаскивать не стали.

После того, как его величество проорался, армия Подгорного королевства стала готовиться к полномасштабной атаке. Подтянули несколько пушек, развернули знамена. Прикинули примерно направление движения. Правда, по утоптанному тракту больше желающих ломиться не было. Поэтому решили медленно и аккуратно прогуляться ножками. Кустики — их ведь и обойти можно. Зато целее будешь. Ну и самых головастых со следящими артефактами впереди себя пустить. Если где какую заразу аборигены пристроили, то обнаружим и обойдем. Или уничтожим издали, от греха подальше.

С таким бравым настроем полторы тысячи увешанных железками гномов начали втягиваться в молчащий Лес. Тыловые пять тысяч в это время препирались на тему, кто пойдет следом. Потому как первая же кровавая оплеуха резко уменьшила желание совершать подвиги.