Школотрон 3. Игра в кальмара

— Ха, да ну на. Или что, правда, что ли? — прищурился безопасник. — Еще скажи, что не слышал, будто хозяин пропал.

— Слышал, про детей вроде что-то там говорили.

— Дети в лесу? Тоже да… Но до этого господин наш, короче. Вроде в офисе был, потом по делам отвалил. И тю-тю.

— Ого, такая глыба пропасть не могла, — удивленно промычал новенький.

— В том-то и дело, короче. Ладно, особо языком не чеши. Иди, здесь тупить не хрена.

И он бодро пошел через двор, правда, до поста не добрался. Мужчина скрылся в саду, где нырнул в кусты. Там располагалась слепая зона и небольшая прореха в заборе.

Операция закончилась слишком быстро. Ее плоды были хорошими, но очень уж странными.

— Фух, как же душно! — выдохнула женщина, стягивая с лица резиновую маску, когда наконец-то была в безопасности. Потом она сбросила пиджак, набитый ватой.

Дальше поправила полосы, сняла с шеи свой артефакт и окончательно превратилась в мать Марка Лесовского.

Когда ее сын пропал в том лесу, женщина решила во всем разобраться. Всего за один день провела большую работу, выгрызая информацию чуть ли не зубами.

Все указывало на то, что Мирон не причастен. Команду подростков похитил какой-то влиятельный психопат, обладающий мощными магическими ресурсами.

Она не знала никого, кроме Павлова, кто мог бы на такое пойти. Но как оказалось, Павлов тупо пропал, не предупредив своих подчиненных.

Это, вместе с другими доказательствами, говорило о том, что нашелся новый козел, и замутил что-то страшное. Или Мирон отлично все обыграл?

Да, но зачем тогда похищать столько народа? К тому же, богатых детей, родители которых способны его раскатать.

— Полный бред получается, я ничего не понимаю, — грубо процедила женщина, уходя от особняка Павлова.

— Стоп, откуда у Марка в вещах эта мощная штука? Я раньше таких не видела, — с этими словами Анна взвесила медальон на руке.

В ее голове царил хаос. Женщина понимала, что творится нечто ужасное, но что именно, додуматься не могла. И это очень бесило. Ведь боевая амазонка должна понимать обстановку, а не мучиться догадками, как обычная баба.

Незадолго до этого…

Мирон Павлов сидел в просторном зале с большим столом и множеством стульев. Нет, он не был у себя в офисе. Встреча на нейтральной территории, чтобы всем было комфортно.

Прошло пятнадцать минут в тупом ожидании. Мирон привык, что к нему все бегут раньше времени. А тут приходится чахнуть, как школьник.

Хотя, игра стоит свеч. Можно слегка потерпеть, чтоб решить наконец-то проблему. Или это совсем не проблема. Подумаешь, один школотрон.

То есть, нет, кто же знает. Надо тупо разделаться. Раз и навсегда разрубить этот узел, причем не своими руками, чтобы вышло красиво. Все так, как он любит.

Но даже большая выгода не помогала сдерживать гнев. Спустя еще минут десять, Мирон начал нервничать.

— Скотина тупая. Не может купить часы, идиот. Пусть только явится, получит разряд по яйцам, — тихо процедил Павлов, истерично крутя в руках ручку.

Его будто сразу услышали. На белой стене появилось желтое сияющее пятно. Оно вспыхнуло так, что Павлову пришлось жмуриться.

В свете показалось очертание человека. И вскоре, перед Мироном был пиджак, штаны, шляпа… То есть, человек-невидимка, висящий в световом облаке.

Это облако стало тускнее, что позволило Мирону открыть глаза.

— Как всегда твои штучки. Эффектно, — процедил Павлов, умело скрывая приступ липкого страха. — Почему опоздал?

— Прошу меня извинить. Ты же знаешь, что я занимаюсь делами. Ни секунды спокойного времени, — прогремел невидимка.

— Знаю, помню, как мы были командой, — наиграно улыбнулся Мирон.

— Нет. Ты просто занимал у меня деньги.

— И вернул с хорошим процентом, — торжественно ответил Мирон.

— Но пытался упечь меня за решетку.

— Эй, это был чертов юрист. Он хотел нас поссорить! Помнишь, как я сжег его заживо?

— И как? — немного помедлив, спросил невидимка.

— Что? Он в могиле! В лесу, точней, — сказал Павлов, чувствуя лёгкое напряжение.

— Я о другом. Как насчёт справедливости? Стал ли мир справедливее, когда ты с ним разобрался? Ты же сам сказал, что проблема только в юристе.

— Нет! — крикнул Павлов, но потом сбавил гонор. — Я не хотел никакой справедливости. Просто наказал человека, который…

— Понятно. А я вот хочу сделать мир лучше.

Павлов почесал голову, отвернувшись к окну. Затем процедил, будто говорил сам с собой.

— Стой, но ты же крутишь дела. Какая может быть справедливость?

— Я делаю то, на что толкает наш лживый мир. А теперь пора его изменить.

Павлов хмыкнул, но ничего не ответил. Он ценил свое время, потому не позволил партнеру втягивать себя в философские споры.

— Ладно, как знаешь, — помолчав, сказал он. — Что насчёт сопляка? Он сейчас на играх, в лесу. Надо без шума и пыли, все как я говорил. За ценой вопрос точно не станет.

— Сопляк? Этот мальчик. Я долго думал, Мирон. У меня появилась идея.

— Какая? — спросил Павлов, не ожидая ничего путного.

— Провести честные игры. Сделать так, чтоб твой мальчик смог сам выбрать путь. И другие. Все, кто там участвует. Справедливость общества начинается с молодежи. Не так ли?