Шкура

– Нехорошо это, – старенькая женщина наблюдала за молодыми, сидящими во главе стола. – Нельзя праздновать. Дите еще не родилось, а его уже внуком нарекли.

– А что с них взять, с богачей. Зажиточным только дай волю, они каждый день праздники устраивать будут. – Поддерживая разговор, Стеша косилась на молчаливую дочь.

Редко заходит Галя к родителям, потому что теперь у нее своя жизнь. Семейная. Сестер видеть не хочет, а отца – тем более. Матери помогать есть кому, пусть не обижается, но видеть, как отец хвалится чужим добром – надоело. Фрол каждый божий день разговоры об удачном сватовстве ведет. Мужикам надоел хуже горькой редьки. Те уже и слушать не хотят, как он с Панкратом самогон пьет и в карты играет. Все знают, что Панкрат с простыми дружбу не ведет, но доказать ложь Фрола не могут. Породнились, все-таки. Кто его знает, пьют они вместе или нет. Одни сомневаются, другие молча слушают, третьи за спиной посмеиваются. А Фрол знай себе павлином ходит, хвост распушит, носом чуть ли небо не протыкает. Важничает, значит. Вот и сегодня он не смог промолчать. Выпил лишку, поднялся с вытянутой рукой, держащей стакан, и громко сказал:

– Вот, каких девок удачливых производить надо!

Гости замолкли. Несколько пар глаз устремились на опьяневшего Фрола.

– Панкрат Федосеевич! Жаль, что у тебя нет еще парочки сыновей, а так бы породнились еще крепче! У меня ж еще две девки подрастают. На выданье! Остальные малы пока что, но для них бы заранее подходящую партию отыскать. Нет ли у тебя в родне таких же славных парней, как твой Степан?

Сдвинув брови, Панкрат закурил.

– Нету? Жаль, – посетовал Фрол. – Ну! За внука!

Одним махом осушив стакан, он сел и чуть не упал. Ухватившись за край стола, получил маленький нагоняй от жены.

– Хватит глотку заливать, – зашептала Стеша. – Стыдно. Что о нас Панкрат и Марфа подумают?

– А что тут думать? – Фрол заговорил в полный голос. – Родня мы или нет?

Он стукнул кулаком по столу.

– Если что, Галька может в любой момент собраться и уйти! Такую невестку днем с огнем не сыскать! Повезло Панкрату с невесткой-то! Да, Федосеевич? Она и стирать могет, и с огородом управляется. Вон, какая шустрая, уже и внука сообразила! Держись за нее, Панкратушка, да и нас не забывай. Мы же родители ее, а не кто-нибудь. Не посторонние. Я тут давеча спросить хотел – не соизволишь ли одолжить коня? Так сказать, в безвозмездное пользование.

Панкрат еще больше нахмурился. Фрол продолжил наглеть, забыв, кто он и где находится.

– А то ж люди… Хотя, какие они люди. Так себе, людишки. Не верят треклятые, что мы с тобой теперь рука об руку, как братья! Панкрат! А давай мы вот, что сделаем! – разошелся Фрол не на шутку. – Объединимся! Отстроим в твоем дворе пристройку, мы с семьей к тебе переедем. Так уж и быть, продавать имущество не стану, все до последнего гвоздика к тебе перевезу. Пользуйся на здоровье. Ничего не жалко!

– Иди-ка ты, родственник, домой, – грозно сказал Панкрат. – У тебя своя семья, у меня – своя.

– А что так? – Фрол ощутил, как его лицо наливается жаром. – Или ты угла для друга пожалел?

– Кого друга? – поднялся Панкрат. – Иди, по-доброму. Нечего здесь воду баламутить.

– А-а, так ты решил, если урвал лучшую невестку, то можешь ее отцом помыкать? – завелся пьяный мужик. – А я вот сейчас возьму и заберу ее. Галька! Подымай зад, айда до дому! Теперь посмотрим, как они запоют! Вставай, говорю! Или отцовское слово тебе уже не указ?

Галя, которую тошнит до потери сознания, не стала подчиняться. Она вышла из-за стола и громко объявила:

– У меня теперь другой отец, не чета тебе. Знай свое место. – Повернувшись к свекру, Галя добавила. – Спасибо, батька, – поклонилась ему, – что принял в своем доме, как родную. Вовек не забуду твою доброту.

Глава 8

Гости с открытым ртом смотрели на невестку Панкрата и ее отца Фрола. Не ожидая от снохи такого лизоблюдства, Марфа чуть с лавки не навернулась. Это ж надо как ластится, кошка драная! Хитрая лисица с ободранным хвостом! Шкура! Вонючая шкура!

– Это что еще за новости? – Фролу не понравилось, что дочь унизила его при всех. – Что ты тут концерт устраиваешь, а? Кланяется она, – разведя руки в стороны, мужик поднялся. – Ты кому кланяешься?

Медленными шагами направился к Гале.

– Мне должна в ножки падать! Мне! – стукнул Фрол себя кулаком в грудь. – Благодаря мне ты на этом свете появилась!

Его покрасневшие от злости глаза смотрели в упор. Галя сощурилась.

– Чего вылупилась? Домой, сказал!

Фрол выкатил грудь вперед и поставил руки на бока.

– Ничего я тебе не должна, – усмехнувшись, Галина села за стол. – Мужу должна, – показала головой на притихшего Степана. – Родителям его. За то, что дочкой родной кличут. А ты! Меня всю жизнь поносил и за человека не считал! Поэтому иди отсюда, пока я на тебя Полкана не спустила.

Огромный лохматый пес будто услышал молодую хозяйку и вылез из будки. Сел и грозно гавкнул.

– Чего-о? – Фрол аж побелел. – Ты кому это говоришь, курва? А ну! Руки в ноги и брысь до хаты!